– Этот раз не считается, Бланж.

Он тоже встал, кивнув на деньги.

– Забери. С сегодняшнего дня платить за все буду только я.

И вот он опять это сделал – как будто на пробу шатнул мои границы, зорко наблюдая за результатом. Я улыбнулась в ответ, всем видом показывая, что такой фокус не пройдет.

– Хорошо. – Двадцатку я забрала. – Но договоримся сразу: все, что я возьму от тебя, – твои деньги и твою фамилию. И даже не надейся, что с этими фальшивыми отношениями тебе перепадет что-то большее.

– Но я о большем и не прошу.

– Но ты наверняка думаешь об этом. – Уголок его рта потянулся вверх, рисуя ямочку на щеке. – Я по твоему лицу вижу, так что сразу нет. Я не из таких. Для меня секс – это доверие. Что-то очень личное и важное. А не как завтрак в дешевой забегаловке, – взмахнула я рукой. – Ты вообще хоть раз любил по-настоящему?

– Нет. – И почему ответ меня не удивил? – Любить меня – самоубийство.

– Почему же?

– Потому что эти чувства никогда не будут взаимными, – ответил он. – Мое сердце занято. Это не тот спорт, который терпит конкуренцию. Ему нужен ты весь. Целиком и без остатка. И меня это устраивает. Так что давай договоримся сразу: тоже не строй на мой счет надежд, ладно?

Я едва не захлебнулась от возмущения:

– Я и не собиралась.

– Вот и прекрасно. Говорю же, из нас получится отличная команда.

Мы вышли на улицу. К этому моменту жара спала, и даже привычно сухой воздух казался мягче и приятнее. Я кивнула на стоящее неподалеку такси, говоря, что мне пора.

– Да, и насчет фамилии, – вдруг вернулся к нашему разговору Бланж, засунув руки в карманы. – Ты не обязана этого делать. Я не настаиваю.

– Я сама хочу, – ответила я. – Это сложно объяснить. Может, потом как-нибудь.

– Без проблем. Просто будь готова к тому, что ее никто не сможет правильно выговорить.

– Разберусь, – ответила я, чувствуя, как с каждым новым принятым решением меня все сильнее затягивает в океан лжи.

Жаклин Беланже. Неприятно было признавать, но звучало красиво. Словно старинная песня.

– Нам нужна песня, – вдруг осознала я.

– Зачем?

– У всех пар она должна быть. К тому же если нас о ней спросят сотрудники миграционной службы и мы назовем одну и ту же, лишние вопросы отпадут.

– Хорошо, – ответил он, а я подметила, что мне нравится, как он не спорит по мелочам. Бланж достал из кармана монету и протянул мне, кивнул на стоящий в углу старый музыкальный аппарат.

– Наугад?

– Наугад.

– Ну ладно. – Я подошла ближе, опустила монетку в аппарат и нажала кнопку случайного выбора. Внутри что-то заскрежетало. – Страшновато как-то.

– Брось. – Он встал рядом, опираясь плечом на стеклянную стену забегаловки. Мы замерли на пару мгновений, глядя друг на друга, словно ожидая, пока рука судьбы решит наше будущее росчерком своего пера. Я подняла глаза к небу, словно прося его дать хоть какое-то подтверждение, что я не ошиблась с решением. А потом заиграла музыка.

– О нет! – Я прикрыла глаза и отступила назад под узнаваемые аккорды Placebo. – Вот с самого начала знала, что это плохая идея.

– «Фак ю»5, – хмыкнув, произнес Бланж, а я еще сильнее зажмурилась. – Я не в том смысле. Песня такая….

– Знаю, – застонала я. – Тебе не кажется, что это знак?

– Да брось. Глупо верить в такое.

Моя бабушка всегда обратное говорила.

– Мне кажется, это предупреждение, Бланж! Предупреждение, что нам не стоит этого делать! Я в этом почти уверена.

«Когда я смотрю на твое лицо, мне хочется тебе вмазать!» – доносилось из музыкального аппарата.

– Глупости!

– А вот и нет!

– О Господи…

– Такси! – крикнула я и вытянула руку.