— А с Ирой что делать будешь? — продолжает он расспросы.

— Тим, она может быть от меня беременна, — цокаю. — Я так как-то не защитился. Всего разок. Но не могло же мне так повезти!

— И?..

— Да не знаю я! — выкрикиваю, и голова ещё больше ныть начинает. И так раскалывается. — Но пока никому ничего не говори, что я вспомнил. Ясно?

— Почему?

— Пока они думают, что я ничего не помню, мне дадут спокойно во всём разобраться. Я скажу обо всём Алёне, когда полностью восстановлю картинку. Пока там куча проплешин.

— Не нравится мне это.

— А мне, думаешь, нравится? — хмыкаю и продолжаю смотреть вперёд. — Мне не нравится то, что я не понимаю и не помню причин многих своих поступков.

Начиная с того, почему я сразу не сказал Алёне, что в первый же день выяснил, кто увёл деньги со счетов.

Можно предположить, что хотел подольше задержаться в компании блондинки. Но у нас ведь был контракт. Я всё равно бы имел возможность её видеть.

— Здесь останови, — прошу Тимура. — Не хочу, чтобы родители видели твою машину и заподозрили тебя в моём похищении.

— Подождать тебя здесь?

— Нет, — дотрагиваюсь до его руки. — Можешь съездить ко мне домой и привезти мне мой домашний ноутбук? — прошу его.

— Тебе нельзя сейчас копаться в твоих файлах. Глеб сказал…

— Плевать, что он сказал, — перебиваю друга. — На кону моя жизнь!

— Алёна тебе не позволит!

— Поэтому для всех это будет твой ноутбук, — коварно улыбаюсь.

— Мара меня убьёт, когда всё вскроется, — поджимает губы. — А Алёна последний гвоздь в гроб забьёт.

— Ничего! Справимся! Главное сейчас — разобраться.

Выхожу из машины и маленькими неуверенными шагами иду к дому родителей.

Надо было коляску взять, но не хочу маму пугать. Так она меня из дома точно не выпустит.

— С-сынок? — хлопает растерянно ресницами мама, а когда убеждается, что это я, летит ко мне, чуть ли не с ног снося. — Сынок! Это ты! Мой мальчик!

— Да, мамуль. Я, — отзываюсь, обнимая её в ответ и чувствуя боль в колене. Прав был Глеб. Надо было коляску брать. Но сам бы я на ней не доехал, а подставлять Тимура и тех, мне помогает, я не намерен.

Даже если похитили — они мои друзья. И я за них горой.

— Виктор, Тиана, Иза! — созывает она всех в гостиную, не выпуская меня, словно стоит ей прекратить меня касаться, и я испарюсь

— Мам, сложно стоять, — говорю, и она аккуратно помогает мне дойти до кресла.

— Так хорошо? — чуть ли не толкает меня на кресло и в глаза заискивающе смотрит.

— Так круче всего, — произношу, подмигнув ей. — Скучала?

— Да я места себе не находила! — наконец приходит она в себя и начинает паниковать и в какой-то степени ругать. — Исчез! Сбежал! Ни одной весточки! Ни одного намёка на твоё местоположение! Инфаркта мне желаешь?

— Я уходил подумать, — отвечаю ей под топот двух пар ножек. — Я не хотел твоего инфаркта. Так вышло.

Остановившись на первых ступенях лестницы, сёстры застывают. Смотрят на меня, а когда Иза признаёт меня, то летит ко мне со скоростью света.

— Мой Давидик! Мой мальчик! Моя любовь, — причитает она, пока бежит, и заскакивает ко мне на руки. Чудом не задев больное колено. — Мой братик! — трётся щекой о мою щетину. — Мой самый лучший!

— Я тоже по тебе скучал, малыш, — обнимаю её в ответ, принимая всю её нежность и любовь.

— Ты хоть представляешь, что делал со мной? — принимается ругаться. — В больницу попал. Неделю без сознания был, и меня к тебе никто не пускал! А потом взял и сбежал, оставив после себя беременную ведьму Иру!

— Прости!

— Я даже Глебу звонила и просила меня пустить! Умоляла! Он же там тоже главный, — продолжает она. — Руку и сердце ему свою предлагала взамен, а он не разрешил даже глазочком посмотреть на тебя! Гад! Не дружи с ним больше!