Знаете, после мне часто снился дядя Рубен с окровавленными клыками и горящими глазами. Каждый раз я просыпался в поту и на описанных простынях. Детдомовские смеялись надо мной и обзывали зассанцем, а нянечка бубнила, что я дегенерат, меняя постельное бельё.

Я был слабым, четырёхлетним малышом, заброшенным в казённые стены, и совсем не мог дать другим детям отпор. Моим убежищем стала подсобка, где хранился уборочный инвентарь и не работал выключатель. Странно, я ненавидел темноту в ванной коммуналки, боялся её в общей спальни детского дома, но здесь она стала ассоциироваться с покоем и безопасностью.

Я забивался в угол, поджимал ноги, обнимал их, утыкался лбом в колени и плакал, пока слёзы сами не переставали литься. Позже к измывательствам добавились кулаки, и к моим слезам прибавились синяки. Тогда я часто просил бабушку забрать меня к себе, но она была глуха к мольбам забитого ребёнка.

Спустя три года я окончательно пробил эмоциональное дно и готов был наложить на себя руки. Мне удалось подготовиться и спереть с кухни маленький ножик. Оставалось дождаться отбоя, убедиться, что весь этаж спит, прошмыгнуть в кладовку и полоснуть по запястьям.

У меня почти всё получилось, но новый сторож решил провести обход. Он толкнул дверь коморки как раз в тот момент, когда я приложил лезвие к вене.

— Это ты зря, парень, — сурово посмотрел на меня мужчина, заходя и отбирая нож. — Уверен, что хочешь сделать себе больно?

— Наоборот, — пискляво крикнул я, пряча руки за спину. — Я хочу прекратить побои и унижения.

— Знаешь, трусом быть легко, — покачал он головой, присаживаясь передо мной на корточки. — А ты попробуй стать смелым.

— Как? Я слишком слаб, — признался шёпотом.

— Приходи ко мне после ужина. Будем делать тебя сильным.

С тех пор я каждый вечер бежал к нему в служебное помещение, а он открывал мне дорогу к спорту. Дядя Саша стал отцом, которого у меня никогда не было, и я любил его как должно любить хорошего отца.

Он заставлял меня закаляться, учил самообороне, позже боевым искусствам, объяснял свою философию жизни и избавлял от кошмаров. Пока никто не видел, дядя Саша подкидывал мне новые вещи и хорошие витамины, подкармливал домашней едой, приготовленной его женой, тётей Соней.

Мне было двенадцать, и я давно мог постоять за себя, когда Саша с Соней решили заняться моим усыновлением. Они собрали необходимые документы, прошли кучу тестов и собеседований, приготовили в квартире комнату для меня. В своих мечтах я уже жил с ними, но им не суждено было сбыться.

В маршрутку, в которой Саша с Соней ехали со свидания со мной, на полной скорости влетел грузовик, превратив микроавтобус в покорёженную груду железа. Не выжил никто, погибнув в той мясорубке мгновенно.

10. Глава 9

Рената

— У вас будет мальчик. Смотрите, вот его пипирочка, — восторженным голосом вещает узист, тыкая курсором в серо-чёрные пятна на мониторе. То ли у неё такая манера подачи информации, чтобы быть причастной к чуду, то ли не все дома. — Двадцать две недели, развитие в норме, патологии не выявлено...

Моё первое УЗИ, где я могу различить ручки, ножки, голову и тельце в общем месиве тёмных красок. Рассмотреть наличие мужских признаков не получается, но для меня пол совсем неважен. Главное, в моём животе частица Андрея. По крайней мере, я запрещаю себе и кому-либо думать по-другому.

— Дрон всегда хотел сына, — Давид накрывает мою кисть своей и слегка сжимает пальцами. В его голосе проскальзывают хриплые нотки, говорящие о волнение. — И полную семью для него.