– Вторжение начнется раньше, чем мы предполагали, господа. Шуйцы будут идиотами, если не воспользуются таким шансом.

16. 15. Холодное блюдо

Раиса снова раскрыла шкаф с опасными снадобьями, чтобы добавить на полку порошок хиям от судорог, смертельно ядовитый, если не соблюдать точность меры. Тут ее и застал Вемовей Ранев.

Он снова хотел уйти ждать в коридор, но задержался, глядя на великолепную грудь, в вырезе нового халатика бирюзового цвета. Девушка мысленно себя поздравила, наконец этот брюнет ее оценил по достоинству, а то ускользает и ускользает. Она придвинулась ближе и сама обвила руками его талию.

– Вем Павлович, можете не уходить так быстро. Я...

Договорить Раиса не успела, парень накрыл ее губы страстным поцелуем. Мужская ладонь стиснула ее плечо. Страсть была столь велика, что их парочка сдвинулась и врезалась в шкаф. И с полки рухнул один из стеклянных бутыльков. Синяя жидкость растеклась по паркету, испачкала ботинки брюнета.

– Ах, – всплеснула руками Раиса, – целый флакон дурмана!

Вем присел. Зажав себе нос пальцами, принялся собирать осколки.

– Простите, этого больше не повторится, обещаю, – прогундосил. – Что вам грозит за растрату, Раиса Кузьминична? Я могу посодействовать деньгами.

– Не надо денег, – отмахнулась она, распахнув зарешеченное окно. И смирившись с потерей, добавила. – Я скажу, что из опытного крыла снова сбежали мыши, они и опрокинули. Вы же не выдадите меня?

– Можете рассчитывать на мое молчание.

Жаль, к поцелуям они так и не вернулись. Пациент выбросил осколки, и сославшись на срочное забытое дело, вновь сбежал. К тому моменту зачарованный пол уже был чист.

В общежитии Вемовей закрыл дверь на засов до упора. Вынул из внутреннего кармана сюртука сосуд с ультрамариновой жидкостью. Целый и невредимый.

Аккуратно налил в фарфоровую чашу на дно дурман. И действуя медицинским пинцетом, опустил в него пару носовых платков с вензелями. Их было заполучить проще всего, просто вытащив из целого вороха подобных в служебной гладильной. Тщательно промокнул. Затем выложил платки на поднос, присыпал бесцветным порошком и оставил высыхать. Синева не оставила пятен, лишь освежила белый цвет.

Ему оставалось наведаться в комнаты одного должника и оставить гостинцы. А учитывая, что он уже изучил распорядок дня рыжих братцев, как и замок на дверях их номера, дело вполне решаемое.

***

Григорий Заблицкий сегодня соизволил явиться на занятия. На перемене как обычно собирался засесть со свитой в беседке. Однако в этот раз там смердело навозом так, что все разом благородные юноши вытащили платки и закрыли свои нежные носы, как их с пеленок учили.

– Куда только эти скоты-уборщики смотрят?! Пойдем отсюда, – скомандовал Григорий, и через миг чихнул.

Урок Военной истории проходил в лекционном зале. Вел его известный приглашенный профессор, родственник министра по казнотратам. Занудство, да не прогуляешь.

Компания направилась на верхние ряды, где, выжив "слабаков", вольготно разместилась.

Седовласый профессор, поправив пенсне, заглянул в собственные записи и упомянул, что вскоре ждет от всех курсовые.

– Конев, напишешь за меня, – велел Григорий, натирая нос платком до красна.

И прыщавый паренек, наловчившийся отлично подделывать почерки, кивнул:

– А тетрадь?

– Тетрадь..., – произнес Григорий, – Апчхи!

Посреди лекции о Второй Панокийской войне, а в частности о переломной битве под Зрянском, Григорий Заблицкий вдруг встал с места и согнулся, рассматривая собственные колени. А потом мелко затряслись его плечи.

– Григ! Эй, что с тобой? Что там?