8. Глава 8. Катя

Откат меня настиг ближе к ночи. Нещадно болели руки и плечи — весь день ребёнка носила. Спина тоже болела. Ноги. Казалось, что болит все. Я полезла в аптечку к бывшему, благо болеть он любил, делал это со вкусом, с чувством, с толком, с расстановкой. До сих пор, как вспомню, так вздрогну. Ладно, все позади, а аптечка у него шикарная. 

Боль немного ушла, но мне хотелось спать. Я не спрашивая заняла диван в гостиной — в конце концов я отдала Виталику целый год своей жизни. Возможно, если бы не Виталик, он был бы лучшим моим годом. Раньше он мне даже красивым казался. А теперь…теперь мне было с чем сравнивать, на свою беду. 

Лев уснул, я уснула тоже. Снился мне его папа. Он шёл за нами, спотыкаясь. На его одежде алели пятна крови. Мне было жаль его, но я искренне восхищалась тем, насколько сильна его воля. Он заставлял себя идти. Не к месту вспомнилось, как Виталик посадил себе занозу, но это во сне было лишним и я отмахнулась. 

Мне хотелось остановиться. Помочь ему. Осмелиться заглянуть в глаза, тёмные, как бездонные омуты, на дне которых столетние сомы лениво шевелят плавниками, а в полночь поют, расчесывая косы, русалки. Но он не хочет принимать мою помощь. 

— Иди, - говорит он мне. — Тебе нужно идти. Я знаю, что это сложно. Не стой долго на одном месте. Нельзя. Лев… 

– Что Лев? - переспросила я. 

– Он плачет, - ответил мне мой лесной бандит из сна, и я проснулась. 

Тяжело открыла глаза. Время ещё детское – ночь только вступила в свои права. А Лев явно уже выспался, и правда, плачет. Я была с ним так недолго, но теперь, вставая к нему, чувствовала себя так, словно я его мать с рождения. Словно не сплю уже много ночей. Я так устала за этот сумасшедший день. 

— Катя! - крикнул из соседней комнаты Виталик. – Ребёнок не даёт мне спать! Сделай что нибудь! 

– Будешь выпендриваться, - крикнула и я, пытаясь переорать ребёнка, — я на алименты подам! 

Виталик заткнулся, а Лев нет. Я приготовила ему смесь. Сосал он жадно — проголодался. Вот спать не думал, глазенки распахнул, смотрит на меня пытливо, словно ожидая ответов на свои вопросы.

— Ничего не знаю, - вздохнула я, склоняясь над ним. — Ни что делать, ни где твой папка. 

Малыш вздохнул, потянулся к моему лицу, ухватился за нос, и даже засунул пальчик в ноздрю. А ногти ему надо бы подстричь, с тоской подумала я. С тоской, потому что никогда не стригла ногти малышам, да и вообще другим людям. 

Засыпать Лев не хотел. Уложенным в люльку орал. На руках не могу — все болит. В итоге я положила его рядышком с собой, легла и сама. Он ближе к стенке, не упадёт, да и ползать точно не умеет. Но сейчас удивил — перевернулся на пузо, и даже на руках приподнялся разглядывая, в какое место его снова притащили.  Гулит. Я приглушила свет и вырубилась прямо рядышком с ним. 

Проснулась от того, что меня кто-то трогает. За ногу. И это явно не Лев. Глаза распахнула испуганно, как наяву вспомнив бритый затылок незваного гостя, пистолет, который до сих пор лежит в моем рюкзаке, надо было под подушку засунуть! Подавила вскрик, отшатнулась, нашаривая на диване тёплого Льва - хватать и бежать. 

— Ты чего? — испуганно и немного обиженно спросил Виталик. — Это же я. 

– Ты, - выдохнула я. — Вижу. 

Убрала руку с ребёнка — хорошо, что не разбудила. Ночник светит едва-едва, пытаюсь разглядеть Виталика, сидящего у моей постели. Успокаиваюсь.

– Чего надо то? — наконец додумалась спросить я. 

— Тебя, — спокойно ответил он. — В конце концов мы сто раз уже это делали, а ты у меня ночуешь…