Я сначала чуть не рассмеялась. Потом думаю, ну его, этот смех, выставит ещё на улицу, а я там быть уже устала.

– Тут же ребёнок, - попыталась вразумить я. 

– Ну и что, он все равно ничего не понимает. 

И рука, нахальная такая, по моей ноге все выше. Я вовремя вспомнила — Виталик жутко труслив.

– Слушай, а давай! - радостно воскликнула я, за эту самую руку хватаясь. — У меня сто лет никого не было! С тех пор, как врач диагностировал у меня супер-гипер хроническую овуляцию. 

— Это что? 

– Постоянная овуляция, - печально вздохнула я. – И ничего не помогает. Никакая контрацепция. Меня мужики боятся теперь, хожу, одинокая и голодная, иди ко мне мой хороший… 

Теперь отшатнулся уже Виталик, а я подумала, что все же придется искать где жить. Придумать, что сказать на работе. Решить, как быть со львенком, который так спокойно рядышком сопит. 

– Мне пожалуй одного ребёнка хватит, - тут же расхотел меня Виталик. — Я пойду. 

Я печально вздохнула, для полноты образа, и правда — уснула. И во сне все время пыталась решить, как быть. Утром, покормив для начала Льва, я полезла смотреть его погремушку. Эта идея пришла ко мне во сне. 

Погремушку я рассмотрела. Мягкие её детали были выполнены из нежнейшего материала, название которому я не знала. Остальные — из полированного дерева. Игрушка явно была очень дорогой. Я её покрутила и увидела, что на одном из деревянных шаров выточен лев. Возможно, она сделана на заказ. 

Виталик ещё почивал, благо его младенец с утра пораньше не поднял. Я полазила по шкафам в гостиной, уж я то знаю, что мой бывший ничего просто так не выкидывает. Телефон его покойной бабушки нашёлся на месте, в той же полке. Камеры в нем была плохой, я поставила его на зарядку и сфотографировала игрушку на свой телефон. Его светить не хотелось. Фото передала на бабушкин. Зарегистрировалась в нескольких социальных сетях, и закинула объявления в группы барахолки и просто местные городские группы. 

Найдена погремушка. По виду — очень дорогая. Отдам тому, что сможет описать её особые приметы. И номер телефона покойной бабушки — телефон сопру. 

— И может так мы найдём твоих родных, - сказала я спящему Льву. — Папу, который пропал. А может, даже, маму. 

При мысли о том, что у детеныша где-то есть настоящая мама, которая имеет на него полные права, меня скрутила неожиданная, для самой меня, ревность. Самая настоящая. Я представила, как она целует бандита. Как ласково ей улыбается Лев — а мне то не хочет, только во сне видела… И появился соблазн просто никому ребёнка не отдавать. Так не делается, напомнила себе я. И вообще, может меня уже не только бандиты ищут, но ещё и полиция.

9. Глава 9. Давид

Казалось, воспаленные края раны расходятся, но это было не так. Деревенская фея и правда не была хирургом. Она просто порадовалась, что у меня не задеты потроха, обкромсала воспаленную ткань, зашила, и дала мне лошадиную дозу антибиотиков. Шрамы будут ужасны. Но – она меня спасла. 

– Куда пошёл? — сурово сдвинула брови она через три дня. — Тебе ещё две недели лежать и бульоны пить, как ещё не помер. 

– Мне нужно, - сказал я. — У меня ребёнок. А у ребёнка никого кроме меня нет. 

Ещё у Льва была Катя. Смешная девушка, которую я почти не знал. Та, которой я доверил самое дорогое, что у меня есть. По сути – все. 

— Ребёнок, - протянула она. 

И ничего больше не сказала — понимала, что причина уважительная. Что ради ребёнка можно переступить через себя. Нужно. Я оставил на столе деньги. Много. Я бежал в никуда с порядочной суммой наличных. Фея в сто кило покачала головой, но не пытаясь отказаться, не пересчитывая, засунула стопку в карман халата. И это я тоже оценил в полной мере – я уважал людей, которые знают цену своим поступкам. Она меня спасла, знала это, и мою благодарность приняла без лишних слов.