– Теперь закрой глаза и отдохни, – по-прежнему негромко, но очень уверенно произнёс Рэй. – Ничего больше тебе делать не нужно, но если тебе будет по-настоящему плохо…

У меня вырвался горький смешок:

– Плохо? Ну что ты. Всё отменно! Просто замечательно!

– Я так и думал, – невозмутимо сказал Рэй. – Так вот, сделай глубокий вдох. Сконцентрируйся на моих эмоциях. Не отпускай.

– И что тогда будет?

Он коснулся моего запястья:

– Ничего. Просто попробуй. И не открывай глаза.

Я вздохнула, закрывая глаза. Я и так их не открывала: слишком страшно это было – ничего не видеть. Ощущать ночную прохладу, знать, что наверху светит луна… и что я больше никогда не взгляну на звёзды.

– Останься со мной, – прошептала я.

И почти наяву увидела, как Рэй качает головой:

– Не могу. Я должен настроить свои новые линзы как можно скорее. Мы не можем оставаться здесь беспомощными.

Я сжала губы и не сказала ничего.

Послышались удаляющиеся шаги. Я глубоко вздохнула и сконцентрировалась на связи, соединявшей нас. Эмоции Рэя… если я почувствую, что владеет им сейчас…

Я вздрогнула, когда связь тёплым потоком потянулась мне навстречу, окутывая пальцы, касаясь щёк. Рэй…

Я вдруг ощутила в его сердце всё ту же тихую спокойную уверенность и надежду. Словно Рэй верил и знал, что всё будет хорошо.

Я горько усмехнулась. У него – да. А у меня?

Не хочу об этом думать. Не хочу думать ни о чём.

Усталость свинцовой тяжестью вдруг легла на грудь. После ужаса, который я испытала в катакомбах, после погони, бального зала, разговора с императором, после преображения отца, после смерти принца Тиара и мастера Алистера…

А я ведь так и не успела осознать, что они мертвы. И что станет с Сильвейной?

Впрочем, отец-император о ней позаботится. У меня вырвался смешок-рыдание. Да уж. Главное, чтобы случайно не сделал её императрицей, а то империи точно конец.

Император Сарфф… А ведь он тоже фактически мёртв. Отец не отпустит его живым: он будет опасаться мести и правильно сделает. Таким врагом не пренебрегают.

Впрочем, у отца есть ещё один враг. Рэй.

Что он будет делать? И что буду делать я?

А Хат? Что с ним произошло? Выжил ли голем?

Сквозь надвигающийся сон я почувствовала, как смутная мысль начинает формироваться в сознании. Вопрос, на который я не знала ответа. Как Хату пришла в голову идея отправиться нам на помощь? Отец послал успокаивающее сообщение Зеро и лорду Джавусу, выдавая себя за Рэя, у них не должно было возникнуть ни тени подозрения!

…Спрошу потом. Слишком хочется спать. Здесь, в мире яви, меня больше ничего не держало. Возможно, я найду утешение в мире снов.

Я свернулась в клубочек, погружаясь в дремоту. И, уже засыпая, почувствовала, как тёплое покрывало ложится мне на плечи.

Во сне я стояла в коридорах дворца, вот только на этот раз они были пусты. Я слышала рядом звяканье бокалов, женский смех, цоканье каблучков, но за распахнутыми дверями бального зала никого не было.

Я обвела взглядом вмятины на изысканном паркете. И невесело усмехнулась, увидев позолоченные обручи люстры, лежащие на полу.

– Гриссёнок, – раздался голос сзади.

Я резко обернулась:

– Не называй меня так.

Отец стоял у стены, скрестив руки. В теле Маркуса Рише.

– Мне очень жаль, что ты сделала это с собой, – произнёс он, глядя мне в глаза. – Поверь, если бы я мог это предотвратить…

– Не смей надевать маску доброго отца, – тихо сказала я. – Даже во сне.

Он поднял бровь:

– Думаешь, это сон? Может быть, завладев дворцовым артефактом, я получил новые возможности?

– А это так?

– Да, – просто сказал он.

Он улыбался, и на лице его было написано торжество. Но я не могла не заметить, что он выглядел побледневшим, а на виске блестела капля пота.