В свое время Ричард Левонтин, тоже очень известный специалист в области генетики и эволюционист, раскритиковал эту книгу как непригодную и назвал ее вульгаризацией дарвинизма и даже карикатурой на это учение. Позже Докинз написал новую книгу, которая называлась «Расширенный фенотип», в которой объясняет, что он не это имел в виду. Он говорил, что генотип расширяется, поэтому культура и воспитание сохраняют свое значение для человека. Первоначальный импульс задает генетическая программа, но культура, воспитание также играют очень большую роль.

Несмотря на это, Докинз признал важность культуры, мы бы сказали, только вынужденно, в сущности, он признал ее только под давлением обвинений в аморальности и тому подобном. Но он не размышляет в своей книге о том, что такое культура, откуда она берется и зачем нужна в жизни человека.

Безусловно, если всё определяется генами, доминирующей наследственной программой, то все мы просто роботы, и раз так, то какие понятия о морали, о совести, о чести, о достоинстве могут у нас быть? Существует только то, что вписано в нас этим генетическим кодом.

Но откуда берется культура? Ведь она тоже создается человеком, который детерминирован генами. В этом смысле Докинз не дал определения культуры и ее значения. Он ее просто механически присоединил к своей концепции, не объяснив, что она такое и для чего нужна. Культура – это совокупность смыслов, во имя которых живут люди. Это то, как человек осмысляет свою жизнь, то, для чего он существует. И если человек – это просто генетический код, то тогда он ничего не может осмыслить сам по себе. Если генетическая программа имеет превосходство, тогда человек не может мыслить свободно. Ведь всё, что он мыслит, в конечном итоге детерминировано генами. Культура лишается своего значения, человек не может поставить вопрос о смысле своего бытия, потому что он не волен это сделать, поскольку он просто машина, на которую влияют гены. За него эти вопросы ставит кто-то другой, тот, кто сформулировал эту генетическую программу. А кто ее сформулировал, непонятно. Под влиянием каких-то случайных мутаций генетические комбинации постепенно изменяются, поэтому при таких условиях вопрос о смысле жизни за нас должны поставить эти мутации. Вот каким будет конечный ответ. То есть если мы вернемся к некой античной идее хаоса и космоса, то в этом смысле генетика на стороне хаоса. Всё возникло из хаоса. Значит, хаос ставит нам вопросы. Всё определяется хаосом, что в итоге означает, что все наши вопросы основаны на хаосе. И если космос – это синоним чего-то созданного, то хаос – это синоним ничто. То есть наши вопросы стоят на пустоте, на бессмысленности. И, безусловно, генетика ходит вокруг этой проблемы хаоса.

Поговорим об информационном аспекте генетики. Считается, что потомкам передаются способы поведения, разного рода наследственные признаки. Это люди знали тысячи, десятки тысяч лет – все знали, что сын похож на отца, и так далее, на этом основана система аристократических прав. Вообще, идея наследственности изначально взята из социума. Термин heredity, который появился в первых текстах генетиков – не что иное, как наследственное право. Когда возникла необходимость в новой терминологии, то просто взяли эту старую правовую терминологию и перенесли ее на природный процесс. Так появился термин «наследственность». В этом смысле наследственность ничего не объясняет. Когда мы рассуждаем, откуда у нас взялись эти признаки, мы говорим «по наследству», «наследственность».