Мы с ним больше не виделись и не общались. Да и с мамой — тоже. Та дала понять, что поступка моего не одобряет, благословения не дает, но не мешает жить своей жизнью.

— Помни только, что ошибаться больно, а возвращаться туда, откуда ушла навсегда — ещё больнее, — сказала она, дав понять, что меня здесь не ждут.

Они — деревенские жители, не привыкшие ни к волшебству, ни к шумным городам, не понимали, зачем оно мне надо. Сорваться куда-то. Чему-то учиться. Выгрызать знания. Искать работодателей, перебиваться случайными заработками.

Легче погасить магический дар в зародыше, как делали тысячи других детей. Не развивать его. Не тянуться к нему. Бояться и высекать из себя любые дурные помыслы тяжелым трудом. Через год-другой от магии не осталось бы и следа.

Но я решила иначе.

Пыталась переписываться с матерью, делиться с ней новостями. Но ответов не получала.

Что ж, у каждого своя судьба. Пока одни нянчат детей, я — исследую горы и рискую жизнью. Чувствуя себя самым счастливым человеком на свете.

Маленькую точку на горизонте я заметила, когда солнце окончательно умостилось меж горными хребтами. Она приближалась медленно, рваными рывками.

— Брэд! — окрикнула спутника. — Как ты думаешь, это они?!

Парень потер глаза, сощурился так сильно, что всё лицо напряглось.

— Похоже, — сказал с облегчением. — А я уж думал, сколько нам их ещё ждать.

Целый час точка приближалась к нам, становясь вначале пятнышком, потом жирной кляксой и, наконец, очертаниями молодой виверны с двумя наездниками.

Выдох облегчения вырвался из груди.

Картер спрыгнул первым. Он выглядел откровенно плохо. Бледный, почти серый, с обветрившимися губами и глазами, под которыми полопались капилляры.

Он стянул амулет, как будто начиненная магией безделушка причиняла ему физическую боль, и бросил на землю. Тот рухнул в метре от меня, я подняла его за оборванную веревку, покрутила в пальцах и зачем-то сунула в карман.

Пусть лежит, нечего разбазаривать артефакты.

Эрик погладил черного монстра, зашептал тому что-то на ухо, Брэд вновь усыпал землю у его ног травами. Виверна взмахнула крыльями и полетела обратно, куда как активнее и бодрее.

— Еле не уморили ее, бедную, — пожаловался Эрик. — Хорошо, что они могут голодать месяцами, а то дорога туда-обратно тяжелая получилась.

— Вы исследовали гнездо? Нашли что-нибудь необычное? Вас не пытались атаковать?

— Слишком много вопросов, — прохрипел Дэррэл Картер. — Дай отдышаться, и всё расскажу.

Мужчина пошатнулся, оперся о булыжник ладонью.

— Не надо торопиться, — я покачала головой. — Для начала поешьте и хорошенько отоспитесь. Мы уже никуда не торопимся. Сейчас, дам миски. Ждите.

Мне показалось, или во взгляде профессора промелькнуло сложное чувство? Неверие, что ли. Как будто ему редко предлагали просто отдохнуть, перевести дыхание и ни о чем не заботиться.

Но куда спешить?

Миссия выполнена, черная виверна возвращена в гнездо, и, надеюсь, профессор нашел ответ на вопрос: как вообще она забралась в академию.

***

Мы вернулись в академию измотанные, будто пешком шли. Долгая дорога умеет изматывать. Нас не радовали привалы и сытные ужины, а если бы на болотах вылезло очередное полчище мертвецов — мы бы, наверное, даже не заметили их.

Слишком хотелось домой.

Спуск с гор был долгим, тяжелым. Я внезапно вспомнила все разы, когда прогуливала практику по физической подготовке, считая ту бесполезной тратой времени. Беру свои слова обратно. Когда ты пытаешься не переломать ноги, спускаясь в ущелье, а твои спутники активно прыгают по кочкам — становится понятно, кто из вас филонил на физкультуре.