Пока не увидела, что это за цветы…

– Это обязательно? - прошептала я.

– Иначе, Ратибор умрёт от болевого шока, - объяснила женщина, выдавливая сок в бутыль с алкоголем. – Будем надеяться, что поможет.

– Значит, уверенности нет? - спросила я, внимательно следя за приготовлениями.

– Абсолютно никакой, - вздохнула травница. – Идём, пора приступать.

Я никогда не хотела стать врачом. Эта благородная профессия вызывала во мне ужас. Не само название, естественно. А то, с чем приходится сталкиваться. Сейчас же мне приходилось внимательно наблюдать за операцией, подавляя тошноту и головокружение. Хлопнуться в обморок, оставив травницу разбираться самостоятельно, значит собственноручно убить пациента.
Напоив Ратибора алкоголем, мы дождались, пока он уснёт. Не знала, что без специальных лекарств сон может быть настолько крепок. Я даже усомнилась, а сможет ли он проснуться. 

– Не отвлекайся, - рыкнула мама, внимательно разглядывая рану. 

– Может дождёмся лекаря? - тихо спросила я, лелея надежду. 

– Мы дождёмся, а вот он, - травница ткнула пальцем в Ратибора, – сомневаюсь. Погоди, я думаю.

Травница внимательно разглядывала рану, которую только что очистила от белёсых сгустков и крови. 

– Знаешь, возможно ты и права, - пробормотала мама, выпрямляясь. – Кость не задета, пока пострадали только мягкие ткани. 

– Значит, если засыпать всё это обеззараживающим средством, то он может не лишиться ноги? - с надеждой спросила я.

– Просто засыпать, дорогая моя, не получится. И замазать тоже. А вот если удалить повреждённые ткани, то есть вероятность спасти ногу. 

Я сглотнула комок, вставший в горле. Мамина травка немного успокаивала, но от запаха тошнило неимоверно. 

– Подай скальпель, - донёсся до меня глухой голос травницы.

Вытащив инструмент из тарелочки  со спиртом, я протянула его маме, а сама позорно отвернулась, не выдержав.

– Зря, - усмехнулась женщина. – Научить чему-то другому я тебя вряд ли смогу. А травница себе на жизнь заработает всегда. 

– Я буду собирать травы и продавать их, - тихо пробормотала я.

– Тоже можно, - согласилась мама. – Только это не очень-то и доходно. В больших городах таких ушлых немало. А в деревне просто продавать травы не имеет смысла. 

Я тяжело вздохнула и повернула голову, понимая – травница права, на травках далеко не уедешь. И будь я одна, то легко бы выжила. Но у меня есть Янка, которой нужна если не богатая жизнь, то хотя бы хорошее образование и нормальная пища. 

От вида красной плоти замутило сильнее. Абстрагироваться не получалось, поэтому сцепив зубы, я внимательно наблюдала за процессом удаления повреждённых тканей. 

По тяжелому дыханию травницы было понятно, что женщина устала. И от неудобной позы, потому как зрение её уже было не идеально и приходилось работать согнувшись. И от ювелирной работы, чтобы не повредить ненароком артерию. 

Как только рана была очищена, травница устало села на лавку, отложив скальпель.

– Разведи спирт тёплой водой, - попросила женщина. – Надо обеззаразить рану.

Я кивнула и плеснула воды в наполовину опустевший бутыль. И только тогда поняла, что мама слишком устала, а значит…

– Теперь полей рану. Только хорошо, не упуская участков. Затем возьми в сумке банку с зелёной мазью и наложи на рану.

– Я же не умею, - пискнула я, но травница лишь глянула, отбивая всякое желание спорить. – Хорошо.

Открыв банку, я неуверенно посмотрела на рану. 

– Представь, что это просто говядина, - пробормотала я еле слышно.

Но мантра не помогала. Ничего не помогало. Я чувствовала, что ещё немного и я скачусь в истерику. Позорно разревусь или завизжу, что есть силы.