— Резюмируем, — спрыгнул с темы официант и подытожил разговор. — Два глехурада. Один газапхули…

— Я салат не буду, — пояснил я собственную позицию. — Хватит зелени в самих блюдах.

— Принято, — кивнул парень с блокнотом и карандашом в руках. — Три салата. Три основных блюда, которые уже готовы. Я их скоро подам. Буквально через пять минут. Из напитков есть вино. Детям — малиновый морс.

— Давайте морс. А для меня — просто чай. Я за рулем.

— А ваша прекрасная несупруга? — подколол меня Влад и ехидно улыбнулся.

Я перевел взгляд на Дину и заметил, как покраснели ее щеки. Она слегка вспотела, на шее пульсировала вена. Неловко было нам обоим. Не только мне.

— Я тоже буду чай.

— Зеленый, черный? — перечислял официант. — Традиционный грузинский, заваренный в квеври?

— А что это такое? — не поняла Дина и смотрела на меня вопросительным взглядом.

Но я отмахнулся.

— Не стоит — он слишком крепкий. С непривычки голова может разболеться. Чай пусть будет зеленый. И для меня, и для Дины.

— Подать после еды?

— Да. Подайте в конце. А морс — сейчас.

Парень кивнул и удалился в сторону кухни.

Я же окинул взглядом зал, чтобы убедиться — тут нет Андрея Сергеевича. Того самого прораба со стройки. Который так нахваливал "Бурбушелу". Не хотелось бы смешивать работу и личное.

Дина что-то шептала Насте, поправляла ей под столом босоножки. Я не знал, что делать — как-то помогать или просто игнорировать, чтобы не создавать еще более неловкую ситуацию. Все же дети и ресторан — не лучшее сочетание. Все внимание приковано к ребенку. А если их сразу двое…

— Извини, — пожала плечами Дина и присела возле стола на корточки, чтобы как следует разобраться с проблемой. — Настя говорит, что давит что-то. Или камешек под ножкой. Или просто кажется. Сейчас я разберусь.

— Мама, я хочу в туалет, — сообщила Настя. И Дина дежурно улыбнулась, оправдывая неловкий момент как обычную неизбежность. Так бывает. И я это понимаю.

— Хорошо, я тебя отведу. Только не кричи на весь зал. Идем… — Дина предложила и Захару, но тот отказался. — Захар, ты хочешь?

— Нет, — буркнул он и продолжил болтать ногами, подбрасывая белую скатерть нашего столика.

Девочки ушли, оставив нас наедине. Официант подал первые блюда. Они вкусно пахли, просто благоухали перед лицом. Захару принесли малиновый морс. Выглядело вкусно.

— Пил раньше морс?

— У-у, — мотнул он головой. — А что это? Похоже на компот.

— Есть немного. Но это не компот. Он вкуснее. Попробуй.

Он взял в рот край трубочки. Слегка пригубил. И не стал морщить нос. Значит, понравилось. Но оповещать меня об этом пацан не спешил. Еще бы. Слишком много чести.

— Как дела в садике?

— Никак, — ответил он.

— Уже знаешь буквы, цифры? Ты в подготовительной группе или старшей? Скоро в школу? — Но молчун молчал. Словно мальчик на допросе, а я детектив. Выспрашиваю секретные данные. Хотя на самом деле просто хочу разговорить этого светловолосого мальчишку. — Я в детстве тоже русым был. — Он продолжал мучить ногами скатерть. И мне просто чесалось уже сделать замечание. Но ведь это не мой ребенок… — Хватит это делать.

Он посмотрел на меня очень выразительно. Чтобы я понял — у меня нет морального права ругать Захара. Я ему не отец и даже не отчим. Я ему никто. И поэтому он будет относиться ко мне именно так — словно к чужому. Вернее, так и есть — я ему чужой.

— Откуда ты знаешь маму?

Вот мы и перешли к серьезным темам разговора.

— Мы с ней познакомились в ба… — Нет, я не мог ему сказать, что мы познакомились с Диной в баре. Это будет звучать слишком аморально. Будто его мать алкоголичка. — В кинотеатре, — стал я сочинять на ходу. — Да. Мы встретились с ней на работе. Я инспектировал здание, в котором твоя мама работает. И мы с ней познакомились.