Ах, так вот почему Нил такой смуглый…

И вот откуда в нем это пронзительное и злое обаяние! Похоже, он чертенок. Родство с демонами окрасило его кожу в темный цвет.

Старый демон гневно рявкнул, показывая жуткие зубы, и распустил кожистые крылья, шипя.

Вот кто гнался за нами, летя на черных крыльях беды! Вот кого сдерживали студенты, толком еще не обратившись в людей из неясных теней! Вот чья недобрая магия держала под куполом всю академию!

Он яростно взревел, занес руку, пылающую алым светом, чтобы швырнуть в нас, паршивцев, огненный шар и испепелить, превратит в горстку золы.

Но тут кресло скрипнуло совсем уж отчетливо, крутанулось, оборачиваясь к нам, и я с изумлением увидела в нем своего деда!

Улыбаясь, он накрыл ладонью катящуюся по столу клятву, не позволив ей упасть на пол, и огненный шар в руке старого демона погас, словно в него плеснули ведро воды.

А сам он вдруг съежился, уменьшился в размерах, и стало совсем не страшно.

— Здравствуй, старый черт, — невежливо сказал дед, посмеиваясь и глядя, как отец Нила бесится от бессильной злобы. — Ну, как будто бы я выиграл?

Старый демон смолчал. Глаза его медленно гасли, магия исчезала из рук. И он все больше становился похож на человека. На очень богатого, хорошо одетого, но ужасного злого и ужасно отчаявшегося человека.

— Натаскиваешь своего младшенького, м—м–м? — спокойно и чуть насмешливо произнес дед, неспешно поднявшись со своего места. Он подошел к окну, чуть отодвинул колышущуюся занавесь и выглянул во двор. То, что он увидел, заставило его поморщиться. Так морщатся в тех случаях, когда видят, как кого— то бьют. — Что ж, ему не помешает хорошая… практика. Но, на мой вкус, он подготовлен не то, чтобы очень хорошо. И даже очень плохо.

— Ты ответишь мне за это! — прохрипел злобный демон. — Я пожалуюсь Совету!..

— Совета больше нет, — весело ответил дед, насмотревшись на то, как внизу лупят Нила, и вернувшись на свое место. — Ты разве забыл? Совет существует лишь до тех пор, пока моя клятва мне не возвращена. Но она у меня в руках.

Дед уселся в свое кресло, неспешно взял трубку, набил ее табаком и поднес к ней клятву. Табак вспыхнул, клятва испарилась, и старый, проигравший эту битву демон мучительно застонал, выкрикивая в небо свою досаду.

— Но девчонка, — кажется, отец Нила не собирался так просто сдаваться. Он нашел меня своим горящим взглядом и ткнул пальцем. — Она оскорбила нашу семью! Она должна понести наказание! Она должна быть выдана нам!

Ноготь на его холеном пальце был неимоверно длинный, черный и полированный. Ровно три четверти дюйма… Таким ногтем легко отмерять нужное количество порошка, например, чтоб сварить зелье.

Дед снова усмехнулся.

— Не велика провинность, — произнес он. — Подумаешь, немножко попортила мальчишке палец.

— На нем никогда, – процедил злобный демон, — не вырастет правильный ноготь! Она пустила ему кровь! Нашу священную, драгоценную кровь!

— Что ж, — философски протянул дед. — Это послужит ему добрым уроком. Не будет пихать свои священные, драгоценные руки куда попало. Могла бы и вовсе откусить. И тогда он не смог бы чесать себе в ухе.

На лице демона появилась зловещая улыбка, острые клыки снова прорезались в два ряда.

— Но эльф, — он ткнул своим черным когтем в сторону Эйвинда, — не просто повредил палец кому— то. Его ты обязан выдать! Он убил дознавателя, и это уже не шутки! Остроухий уйдет со мной!

Безотчетным движением мы с Китом заступили Эйвинда, а я еще и ключ дедов наставила на старого черта!

— Вы не возьмете его! — агрессивно выдохнула я. — Я его не отдам!