— Сторожевая плотоядная улитка, — пробормотал Эйвинд, отступая назад раскинув руки, прикрывая нас. — Надо было догадаться. То— то тут так отвратительно воняет…

— Улитка? — удивилась я. — Что она сделать может?

— Заглотит руку, зажмет ее намертво, например, и будет ее пережевывать, — ответил Эйвинд.

— Так можно ее ранить, отпугнуть…

— Даже если отпугнуть, она успеет перетереть пару пальцев. А если не отпугнуть, то можно почувствовать, как она переваривает тебя заживо.

Улитка отвратительно скрежетала и повизгивала, словно в ее желудке перетирались и лопались камни. Хищные злобные ветви кусали и цапали ее твердую раковину, но соскальзывали с противным хрустом, не причинив никакого вреда. Ну, разе что оставив на ее твердой темной раковине белые, еле заметные царапины. И это ничуть не добавляло улитке очарования.

Кит, увидев этого монстра, так и замер посередине дорожки, с раскрытым ртом.

— Это что ж такое, — простонал он, наконец. — Я до ужаса боюсь всяких мерзких тварей! А тут их пруд пруди! То изгородь, то это ползающее одеяло…

Еще поныть ему не дали. Улитка, возбужденно нюхающая воздух, решила, что ей пора подкрепиться, и без лишних сантиментов кинулась на нас.

Эйвинд закрыл меня собой. Все же, я его наниматель!

Закинув руку за спину, он прижимал меня к себе, к своей спине, одновременно проверяя, не слишком ли близко я к нахожусь к плотоядной изгороди. Своим магическим мечом он, что есть сил, полоснул по раковине улитки, вынуждая ее отступить от нас.

Бздынь!

Раковина, конечно, выдержала. На ее коричнево— зеленой, как речное дно, шероховатой поверхности появилась белая глубокая борозда там, где меч Эйвинда выщербил ее. Улитка, огибая нас, боком отерла зеленую изгородь. Треск маленьких зеленых зубов о ее панцирь стоял просто невероятный. Просто мороз по коже.

Но улитке как будто бы не было больно.

Конечно, она не тронула, пронеслась мимо, угроза быть разрубленной не позволила на нас напасть. Но и прыти не сильно поубавила.

Кит, не промолвив ни слова, отпрыгнул к изгороди и распластался у нее, придвинувшись как можно ближе к ветвям, но стараясь не касаться их. Раскинув руки, он едва ли не вжался в стену зелени, и улитка по инерции пронеслась и мимо него, невероятно шустро скользя на своей слизи по дорожке.

Одна зеленая ветвь, длиннее всех прочих, пребольно и злобно куснула Кита за скулу, в опасной близости от глаза. Это ранение он пережил стойко, лишь поморщился, и мстительно обломал ветку, как только оказался в безопасности и смог отстраниться от изгороди.

Улитка, хватая ртом камни и песок с дорожки, кое— как развернулась, зловеще пища. Она снова нацеливалась на нашу компанию и явно желала пообедать хотя одним из нас.

— Своей тыкалкой ты эту тварь не проймешь! — прокричал Кит, отирая выступившую на лице кровь. — Тоже мне, боевой маг!

— Придумай что— то сам, если такой умный! — огрызнулся Эйвинд.

Пока мальчишки переругивались, я лихорадочно соображала, что же можно сделать.

А что тут сделаешь, если даже меч Эйвинда эту тварь не берет.

Улитка снова двинулась к нам, намереваясь напасть, Кит снова припал к изгороди, отпрыгнув с пути злобно пыхтящей твари, Эйвинд нацелил на нее свой меч, а я…

А я почему— то вспомнила, как дед учил меня взнуздывать пони.

Можно, конечно, и руками, но это долго. А если надо быстро?!

Мой детский ключик был мал и слаб. Но даже в нем было достаточно магии, чтобы проделать это. А в ключе самого деда?

Не помню, как выхватила ключ из— за пазухи, не помню, как наставила его на улитку. В голове был только образ заседланного пони, перед глазами — пыхтящее чудовище.