Странно, жутко, и голова кружится от какого-то [слово вымарано] необыкновенного, сладостного чувства…
Читал ли Вас.?
Воображаю его удивление…
Господи, ну пускай ничего не будет – но я буду верить… буду верить!
21 июля [1907 г.]. Суббота
Приехал Зотов306…
Стал скучнее, чем был раньше. Неинтересный такой.
22 июля [1907 г.]. Воскресенье
Сегодня – справляются наши именины. Приехали Лисснеры307, придут Вальтеры к шоколаду. Скучно, скучно, скучно.
23 июля [1907 г.]. Понедельник
Решила ехать на той неделе в пятницу. От Вас. письма все нет и нет…
Вероятно, пропало…
Вчера отправила ему письмо, тревожное [с вопросом о молчании. – вымарано].
Буду ждать еще…
Скоро, скоро, скоро…
А нетерпение все растет, [растет. – вымарано].
Получила письмо от Бориса308. Он тоже пишет, что это уже второе, и укоряет за то, что не ответила.
Эта пропажа писем приводит меня в отчаянье…
Передумала – поеду в четверг…
Ах, боже мой, чем скорее отсюда, тем лучше.
Все-таки быстро прошло время…
Два месяца… Это ведь немало.
Да…
И вся жизнь так пролетит.
Не успеешь ее взором окинуть.
24 июля [1907 г.]. Вторник
В пятницу – в Москву на урок.
Быть может, увижу кого-нибудь из наших309.
Через неделю – я должна буду чувствовать себя счастливой: я буду говорить себе – «послезавтра – в Москву»…
Господи, глупенькая я…
Васичка…
Какой-то он стал.
Как мы встретимся в первый раз – где, одни или среди народа?
[Несколько слов вымарано.]
Тысячи мыслей, тысяча предположений.
Душой – я уже в Москве.
Погода стоит ясная, сухая, морозная. Вечера – холодные, с темным небом, яркими звездами.
Сейчас вспомнила, как на другой день приезда в Петербург мы с Горевым [несколько слов вымарано] шли по Невскому и встретили Вас. Он пошел с нами. Рассказывал, как ехали, расспрашивал нас, не было ли с нами каких приключений в дороге…
Встретили кого-то еще…
Да, [Балиева].
Пошли все вместе в театр. Было уже около 7 часов. В 7 – назначена была репетиция.
Потом весь вечер вспоминается, как Вас. доставал мне денег – 15 рублей…
Я вся сейчас улыбаюсь, и на душе так светло, так ясно…
Как дороги эти воспоминания…
Господи…
25 июля [1907 г.]. Среда
Очень болит бок…
Боюсь, вдруг слягу…
Конечно, сейчас же потелефоню ему…
Уж все равно…
Не могу без него…
С ума сойду.
Да ведь все равно мама о многом догадалась уже, а папа…
Да вот как быть с папой?
Не знаю, не знаю…
Все как-то путается…
Одно только ясно – если я захвораю серьезно и придется лежать одной – я не вынесу – сойду с ума. Он должен приходить ко мне, мой любимый.
А до окружающих мне все равно.
Разве он для меня не дороже всех. Господи, а вдруг я умру.
Как приеду в Москву – сейчас же к Афинскому310.
Нервы опять ни к черту.
За ужином подняла вопрос о том, как не нужно и как мешает излишняя нежность и заботливость родителей. Говорили, спорили все [дома. – зачеркнуто] без конца. Кончилось дело тем, что я не выдержала и разревелась…
Не могла сдержаться…
Ужасно напряженное опять состояние.
И этот противный бок…
Может быть, и вздор, а может быть – кто знает?
Намазалась йодом.
Скорее, скорее в Москву…
Скорее за дело…
Ах, Господи, только не надо хворать…
Дождь падает тяжелый, однотонный.
Небо заволокло, как туманом, блеклыми безрадостными тучами.
26 июля [1907 г.]. Четверг
Через неделю в этот день я в Москве…
Разбираюсь…
, что погода стоит ясная…
Последние деньки…
А не жаль уезжать отсюда… совсем. И местность красивая, и все могло бы быть так хорошо, а уезжаю с радостью…
Считаю часы…
Завтра в Москву.
Как страшно люблю эти поездки. Всегда ждешь чего-то, волнуешься…
Перед завтрашним днем в особенности.