Счастливый день сегодня…
Давно уже не чувствовала себя так хорошо…
Был Владимир Иванович [Немирович-Данченко], смотрел «Снегурку». Сказал, что тон – отличный и пою хорошо… Чего же еще? На днях будет генеральная…
6 [октября 1906 г.]
Вчера были гости180: томительно и тяжко было до сумасшествия. Ну а в общем – настроение хорошее.
Играю водевиль181. Не знаю, пойдет ли, но во всяком случае интересно…
Василия Ивановича вижу все время мельком и не говорю совсем.
8 [октября 1906 г.]
Сегодня мне хорошо. Василий Иванович смотрел на меня так тепло, мягко… и говорил, как давно уже не говорил. [Было так приятно! – вымарано.]
А потом вечером Вахтанг [Мчеделов] сказал, что разговаривал обо мне с Ниной Николаевной [Литовцевой], и она отзывалась обо мне со страшным восторгом, сказала, что чувствует во мне чистую глубокую душу. Это меня очень порадовало.
10 [октября 1906 г.]
Сегодня Вахтанг [Мчеделов] говорил с Владимиром Ивановичем [Немировичем-Данченко] о школе и своих уроках. Владимир Иванович очень заинтересован и сказал, что придет посмотреть. Потом спросил Вахтанга, кто, по его мнению, самый интересный в театре. Вахтанг указал на меня. Владимир Иванович согласился с ним, но прибавил, что я еще очень молода.
Во всяком случае, это очень приятно.
Последнее время мне иногда ясно представляется, что Василий Иванович полюбит меня. Почему? – не знаю.
Недавно подошел ко мне и сказал, что слышал хорошие отзывы обо мне, будто бы я хорошо играю Леля. Говорит, что ему об этом многие говорили.
Скоро наш спектакль. Что-то будет?
12 октября [1906 г.]
Пока – хорошая полоса идет: в смысле занятий делаю большие успехи, играю водевиль – и, кажется, прилично. Будем показывать его Станиславскому.
Но в общем – особенно не радуюсь, научена опытом: за все это дорого заплатить придется в конце концов.
Ну да что Бог даст!
Знаю только, что этот год будет иметь решающее значение в моей судьбе.
13 октября [1906 г.]
А все-таки, если мне скажут: сцена или он? – я отвечу – сцена.
14 октября [1906 г.]. Суббота
Нет, нет, нет! – Нужно выкинуть это из головы. Глупости… Увлечение… К чему…
Не надо, не надо! Он, он один… Зачем еще это?!
А все-таки чувствую, что он мне не безразличен… … Что-то влечет к нему, тянет… Что это?! Что же это?!! А, с одной стороны, что-то в моей душе радуется этому. Вася!.. (Я сейчас первый раз мысленно назвала его так.) Вася! Помоги мне! Если бы ты взял меня сейчас – я была бы в безопасности от этого. Ведь я все-таки верю, что придет время, когда – подойдешь ко мне первый… Так лучше сейчас, скорее…
Пока душа полна только тобой, одним, одним… Да, да, да…
Пока еще не поздно.
Есть время…
1 час ночи.
Сейчас вернулась из театра. Катались с Андреевой [М. А. Андреевой (Ольчевой)] и Кореневой на лихаче.
Хорошо, лихо…
Но еще острее почувствовались одиночество и потребность ласки и тепла. Захотелось мчаться так не с Андрюшей [М. А. Андреевой (Ольчевой)] и Лидией Михайловной [Кореневой], а с ним… далеко-далеко…
А Владимир Иванович [Немирович-Данченко] – нет, вздор…
Не буду даже и думать об этом.
Поразила меня Мария Николаевна [Германова. – Более поздняя приписка]. Позвала к себе в уборную маленькую Маруську и вдруг спрашивает – что у Владимира Ивановича и Коонен – роман?
Какая нелепость и какая гадость…
Я допускаю, что Владимир Иванович интересуется мной, но увлекаться… Он смотрит на меня как на ребенка… Нет, нет… Да и мне померещилось. Увидала на спектакле Василия Ивановича, и слетело все мигом.
15 октября [1906 г.]
Сегодня утром, только пришла в театр, набросились на меня несколько человек с поздравлениями: «Владимир Иванович [