Нет, то, что он возглавлял академию, было делом понятным – она находилась на территории его герцогства, и он, не имея склонности к политике, должно быть, тяготел к магической науке. Но конкретно зельеварение, по моему разумению, куда больше подходило какой-нибудь чопорной даме-преподавательнице, а не седовласому ректору.

Но стоило мне побывать на первой лекции, как мой скептицизм исчез без следа. Его высочество рассказывал о приготовлении зелий с таким воодушевлением, что нетрудно было понять, что именно – дело его жизни. И что он ничуть не сожалеет о том, что когда-то покинул столицу и отказался от короны Верландии. Более того, я почти не сомневалась, что о королевском дворе он и не вспоминал.

– Зельеварение требует внимания и сосредоточенности, – его голос, странно громкий для такого сухопарого и уже совсем не молодого человека, легко долетал до самых дальних рядов парт. – Если перепутать ингредиенты или бросить в сосуд лишнюю щепотку какой-нибудь травы, результат может оказаться совсем не таким, как вы рассчитывали. Что зачастую и случается в среде недобросовестных зельеваров. Но, маги Алнора, – его указательный палец взмыл вверх, – не можем себе этого позволить! А потому призываю вас не экспериментировать и строго соблюдать рецепты. Если у вас возникают сомнения, не стесняйтесь обращаться к преподавателям. В вашем распоряжении будут находиться студенческие лаборатории, расположенные в подвалах – там вы можете заниматься самостоятельно в свободное от лекций и семинаров время. Но не забывайте проявлять осторожность и воздержитесь от сложных рецептов хотя бы на первом курсе.

Мне уже не терпелось приступить к практическим занятиям, но прежде, чем получить допуск в лаборатории, мы должны были сдать зачет по травоведению, ибо, как сказал ректор, «именно травы основа всякого зелья». Мы должны были научиться отличать зверобой обыкновенный от зверобоя продырявленного, а чешуйчатую зеброцветку, собранную на острове Макоар, от ее сестрицы из Алакамской долины.

Для написания работы по травоведению я издержала весь запас мелованной бумаги, что у меня был.

– И я! – засмеялся Кларенс, когда я рассказала ему об этом. – Но я всё-таки намерен переписать работу еще раз – мне кажется, что в некоторых моментах я был не вполне точен.

Он был перфекционистом до кончиков ногтей и не остановился до тех пор, пока не отшлифовал свой реферат до идеального блеска. Не удивительно, что он сдал работу в самый последний день.

– Конечно, ты получишь самый высший балл! – без тени сомнений заявила мадемуазель Дюпен. – Но стоило ли тратить столько времени на ее написание? Любой из предыдущих вариантов твоей работы всё равно был бы лучше, чем у других.

Со Стивеном она тоже с некоторых пор перешла на ты, хотя я замечала, что у него такое нарушение правил приличия не вызывало особого восторга. Но он прощал ей некоторый отход от этикета за то восторженное обожание, которым она его награждала.

Я была почти уверена, что она восхищалась им не только как подающим большие надежды студентом, но и как симпатичным молодым человеком. Но в общении с ней я никогда не касалась этой темы – она, равно как и я сама, имела право на собственные секреты.

А вот виконт ее интереса к своей персоне наверняка не замечал. Для этого он был слишком увлечен наукой.

Впрочем, меня он своим вниманием не обделял. Каждую неделю в наш единственный выходной мы с ним непременно выходили в город. Гуляли по тихим улочкам, любовались с набережной морем или просто сидели в таверне на центральной площади, уплетая вкуснейшие пирожные, которыми в академии нас баловать не спешили.