– Ах, как хотелось бы мне, чтобы вы позволили мне заниматься вместе с вами! – воскликнула мадемуазель Дюпен. – Быть может, ты спросишь винта, не будет ли он против? Обещаю, что не буду вам мешать и буду вести себя тихо-тихо. Мне так хочется понять, каково это – заниматься наукой? А разве это можно понять, находясь в одной комнате с мадемуазель Мерсье?

Я пообещала передать ее просьбу Стивену и сделала это, едва мы встретились с ним в библиотеке. Он не стал возражать – мне кажется, ему польстило то, что на нашем курсе он стал уже довольно известной личностью.

Так что уже на следующий день Миранда присоединилась к нашей маленькой группе. Ее интересовали трактаты по целительству – после окончания академии она хотела заняться магическим врачеванием и надеялась, что это позволит ей содержать и себя, и своих стареньких родителей.

9. Глава восьмая

Первый семестр пролетел незаметно. Большую часть дня мы проводили в аудиториях, а вечера просиживали в библиотеке. Перед экзаменационной сессией, помимо нас троих, в читальном зале стали появляться и другие наши однокурсники – каждому хотелось получить по предметам высокие баллы и оказаться в верхней части таблицы.

Первое место в рейтинге в итоге занял Стивен Кларенс. Он получил высший балл по истории, зоологии магических существ и травоведению. И хотя его успехи в фехтовании были гораздо скромнее, набранных по другим предметам оценок хватило для общего лидерства. На втором месте оказался Робер Пети – бледный молодой человек со светлыми, почти белыми волосами. На третьем – Миранда.

Я обреталась в середине таблицы и отнюдь не стыдилась этого – курсы магических дисциплин у нас, по сути, еще не начались. Разве что бытовая магия, к которой, надо признаться, я оказалась (ну, кто бы мог подумать?) весьма способна. Профессор Дуглас надеялся, что это заставит меня переключить свой интерес на более подходящие для девушки занятия. Но напрасно – я с нетерпением ждала начала второго семестра, когда должен был начаться его факультатив по теории превращения в драконов.

Курс этот был факультативным потому, что лишь немногие из верландских семейств сумели сохранить способность оборачиваться в драконов, а значит, бессмысленно было требовать от остальных студентов того, что было им недоступно. Курс не случайно назывался «теорией» - профессор Дуглас на первом же занятии заявил, что если кто-то пришел к нему в ожидании практических занятий, то смело может покинуть аудиторию, потому что в рамках этой дисциплины не предусмотрена отработка соответствующих навыков, ибо кто склонен к подобным превращениям, тот и так знает, как это делать. А для остальных подобные манипуляции могли оказаться слишком опасными.

Но для начала я хотела овладеть хотя бы теорией. Из девушек этот факультатив посещала только я, и все юноши смотрели на меня с изумлением. Даже Стивен меня не поддержал.

– Простите, Лоренца, но мне кажется, вы могли бы потратить это время на что-то более полезное. К чему тешить себя иллюзией?

Нам потребовалось несколько месяцев, чтобы начать называть друг друга просто по имени. И во всём, что не касалось драконьей темы, я могла положиться на суждения виконта целиком и полностью. Но в этом вопросе я не намерена была слушать никого, кроме самой себя. Никто не знал, насколько важным было для меня научиться превращаться в дракона. И не только для меня.

Профессор Дуглас был отменным рассказчиком. Он читал лекции так, словно рассказывал захватывающие истории. И он был едва ли не единственным в академии мастером иллюзий, поэтому на его занятиях мы могли наблюдать за разными типами драконов словно наяву. Взмах его руки, и вот уже один из иллюзорных ящеров устремляется под потолок аудитории, и мы видим изумрудные чешуйки на его теле и серебристые ободки на лапах.