Аише торопилась одеваться, а потому запуталась в гамашах, упала на попу, больно стукнувшись копчиком, зашипела, будто кошка, потом вскинулась, треснувшись уже затылком о печь.

- Ты там дом разнести решила от радости? – с ехидцей в голосе спросил дед.

Киаран что-то сказал смешное, отчего оба хихикнули.

Аише вспыхнула, сжав зубы. Хуже всего, когда смеются над тобой, а ты не понимаешь ни словечка! Натянув нижнюю рубаху и поверх нее платье, подпоясалась и принялась заплетать волосы в косу. Мама всегда говорила, что девушка не должна красу свою показывать никому, кроме мужа, сама всегда в платке ходила, надвинутом на лоб, а Аише запрещала распускать волосы. Вот и сейчас, связав лентой тяжелую толстую косищу, заткнула ее за пояс, чтоб не мешалась и вышла из закутка, встретившись взглядом с Киараном.

- Сиворе! – кивнул он ей.

- Здоровается с тобой, - объяснил дед.

Кряхтя, он поднялся со своего места, вернул штору в угол и принялся хлопотать у стола, собирая завтрак. Каша, поставленная на ночь в чугунке в печь, упрела и источала аромат, наполняя рот слюной. Кинув по кусочку масла в чашки, старик вернулся к постели Киарана, помог ему подняться, а Аише, кинувшись помогать, была остановлена строгим взглядом мага.

- Надо расхаживаться, - сказал дед. – Старые люди-то говорили, что чем больше лежит человек после болести, тем дольше выздоравливает. Сейчас каши поест, а к обеду я курицу оприходую, да сварим бульон. Ты-то тоже вон, - кивнул девушке, - кожа да кости!

Киаран шел тяжело, еле переставляя ноги. Было видно, что от слабости он шатается, но упрямо не желает показать этого. Рухнув кулем на табурет, схватился за стол, выдохнув.

Аише следила за ним напряженным взглядом, закусив губу.

- Что стоишь? – проворчал дед. – Иди за стол! Неча там в углу торчать!

В больших семьях не положено было, чтоб женщины сидели вместе с мужчинами. Это здесь, в лесу, девушка с дедом всегда ели вместе, но сейчас, в присутствии мага Аише робела, переминаясь с ноги на ногу.

Киаран повернул голову и кинул на нее тяжелый взгляд.

- Пертран! – буркнул он.

- Садись! – перевел дед.

Резко выдохнув, она решилась, отодвинула стул, взяла ложку и принялась за завтрак, изредка косясь на раненого и всякий раз встречаясь с ним глазами. Кусок в горло не лез от этого. Окончательно оробев, Аише впихнула в себя последнюю ложку каши, чуть не подавившись и поднялась.

- Пойду по хозяйству! – сообщила она, натягивая валенки и тулуп.

Платок и варежки уже в сенях надела, а на улице и вовсе зачерпнула снега и приложила к горящим щекам. Вот стыдобушка! Одна, с  двумя мужчинами за столом! Мама бы с ума сошла от такого!

Киаран, оставшись на месте, проводил девушку взглядом и вздохнул, вернувшись к завтраку. Каждое движение ложкой давалось с трудом, во рту сушило, приходилось постоянно запивать еду. Вот ослабел, так ослабел! Кто бы мог подумать, что его занесет в эту страну! Так бы, конечно, уже и родственники нашли его, и Элайза почувствовала жениха. А тут приходилось надеяться на резервы организма. Как жив остался – он и сам не понимал. Дед что-то про коренья от белого горла твердил, да только кто ж верит во всю эту чушь? Киаран просто изначально очень крепкий, потому и выжил.

Отодвинув недоеденную кашу – и всего-то ложек пять продавил в себя – попросил деда помочь ему вернуться на лавку, а там лег и поморщился – голова кружилась, сердце бухало, как огромный молот, отзываясь в висках тупой болью. Сколько он еще так будет тут валяться? Если пустить все на самотек, то можно и до весны бревном лежать и глазками в потолок хлопать. Магия восстанавливается очень медленно, он пока даже не чувствовал ее движения в себе.