Я вытянул ноги поближе к костру и пошевелил босыми ступнями.

– Блин, Велиал, мне на тебя даже смотреть холодно! – воскликнула Наташа. – Ты совсем что ли не мерзнешь?!

– Мерзну, – засмеялся я. – Ну так, фрагментарно…

Босиком я был не из героизма, а по нелепой случайности. В воду наступил в темноте, так что кроссовки пришлось снять и поставить сушиться.

Почти забытое ощущение походной романтики. Пышущий жаром костер, от которого горят щеки, и мерзнущая спина. И неудобное бревно под задницей. Но расходиться по палаткам совершенно не хочется. Где-то в траве голосят сверчки. Или кузнечики, хрен их разберет, кто это по ночам издает эти трр-трр. Над головой – звезды на черном бархате неба. А вокруг – раскрасневшиеся лица моих “ангелочков” И частично еще “цеппелинов”. К этому моменту Ян уже отрубился, и его молодецкий храп сотрясал стенки одной из палаток. Напоминая нам этим звуком о том, как пазик привез нас в темный лагерь. Как мы с шутками-прибаутками вытаскивали его спящее тело из автобуса и при свете пар волокли к палатке. Как спорили, где выделить ему место – в большой палатке или маленькой. На маленькую изначально были планы у Астарота и Кристины, но под давлением общественности они согласились, что лучше уж отселить туда Яна. И нам-таки удалось его массивную тушу туда запихать, дважды своротив центральную стойку, то мы поняли, насколько правильно мы поступили. Здоровенный Ян моментально разметался в позу морской звезды и занял все внутреннее пространство.

Костер пара местных мужиков нам честно развели. За что им спасибо, конечно. Если бы пришлось возиться еще и с огнем при свете фар пазика…

– Зато комаров нет, – сказала Ева, шевеля палочкой угли в костре.

– Ой, помню, как родители в первый раз вытащили меня на рыбалку, – усмехнулся Макс. – Мне лет двенадцать тогда было. Я сначала так радовался. В книжках же читал, как это здорово. И радовался ровно до того момента, как мы на машине до места не доехали. Знаете, такое, под Ясным Ключом. Типа, только для тех, кто знает, как проехать. И как только я вылез из машины, вся романтика сразу превратилась в ад. Тучи комаров, палатка эта дурацкая. Жара, вонючая дэта. И лежу я, такой, ночью в своем спальнике между родителями и думаю: “Вот нафига? Они же у меня обеспеченные люди! Неужели нельзя было как-то по-другому время провести?!” Ни на минуту не заснул. А в половине пятого отец нас всех поднял, типа надо рыбу ловить. Туман кругом, холодрыга. Комары эти дурацкие.

– А рыбы-то хоть много наловили? – спросил Бельфегор.

– Да блин! – засмеялся Макс. – Мы удочки закинули и ждем. Ветками отмахиваемся, мама на костре завтрак готовит. А рыба не клюет нифига! Часов в десять только начала. Будто ей забыли рассказать, что она должна на рассвете ловиться.

– А мне нравилось в пять утра вставать, – сказала Ева. – У нас рабочий день начинался с восьми, чтобы до жары успеть поработать. И завтрак нужно было приготовить в семь. Так что дежурные в пять должны были просыпаться.

– Рабочий день? – удивленно спросил Бегемот. – Это где ты так работала?

– Да я не работала, – усмехнулась Ева. – Это археологическая экспедиция. После первого курса обязательная практика, а после второго я сама записалась.

– Ого, прикольно, наверное! – завистливо вздохнул Бегемот. – Всякие сокровища из земли выкапывать… Бельфегор, у тебя же тоже должна быть, да?

– Ой, точно… – Бельфегор повозился, укутываясь в спальник еще глубже, до самого носа. – После сессии должна начаться. На три недели целых. Но блин… Там же у нас фестиваль… И вообще…