- Ты про это бабское ожерелье? – фыркнул отец.

- Надеюсь, Вы не отдали его кому-то из моих сестер или своей наложнице? – с укоризной в голосе спросила Кеттелин. – Оно стоит дороже, чем весь наш город.

- Какая-то побрякушка? – не поверил Дегеда.

- Это работа высококлассного ювелира, - пожала плечами Кеттелин. – Там сложная огранка и очень редкие красные алмазы. Даже если просто разобрать это ожерелье на камушки, его можно дорого продать на южных рынках. А в комплексе с работой хорошего ювелира эта «побрякушка» и вовсе бесценна. И кстати, оно мужское. Так как, Вы еще не успели передарить его наложнице? Дороговатая выйдет ночь любви.

- Нет, не успел, - ответил мужчина, поднимаясь, чтобы переставить длинную шкатулку, небрежно брошенную на стол, в более надежное место. – И откуда ты все это знаешь?

- У меня был хороший учитель, я же говорила, - пожала плечами Кеттелин.

- Учитель, которого никто не видел, - проворчал Дегеда.

- Я не сумасшедшая, - в тысячный раз сказала девушка. – Он действительно был. И действительно растворился в воздухе, когда Арык пригрозил ему стражей. Чтоб этому придурку провалиться! Я могла еще столько всего узнать… Даже не попрощалась толком.

Кеттелин тяжело вздохнула.

- Ничего, узнаешь что-нибудь новое от бессмертных, - сказал Дегеда. – Сама говоришь, они очень образованные.

- Мне кажется, мой учитель был даже мудрее, - покачала головой Кеттелин. – По крайней мере, его знания были воистину безграничны. И я тысячу раз пожалела, что не ушла вместе с ним, когда он предлагал. Какая же я была мелкая дура. «Папа будет ругаться», - вот что я ему ответила. А он улыбнулся и навсегда исчез.

- И правильно сделала, что не ушла, - нахмурил брови Дегеда. – Еще всякие привидения у меня дочерей не крали. Уж лучше бессмертные – этих я хотя бы могу догнать и голову оторвать, в случае чего. Главное, чтобы обрюхатить не успели. Вон, как этот их… Лекке… Лекарь, в общем. Весь вечер подмигивал девчонкам.

- Сомневаюсь, что такое вообще возможно, - покачала головой Кеттелин. - С унагийцами нагулять – может быть. А от бессмертных мы так отличаемся, что осел с лошадью и те лучшая пара.

- Тем не менее, мулы и лошаки существуют, - возразил Дегеда. – Впрочем, я тоже не верю в возможность появления детей у смертной и бессмертного. Это я так, ворчу просто. Однако, ты права: есть и поближе мужики, что вечно суют свой нос в чужой вопрос. И не только нос.

Дегеда вдруг перестал шумно ругаться по поводу гипотетических зятьев, помолчал немного и вполголоса добавил:

- Ирис брюхатая. Ты знала?

- Да ну? – не поверила Кеттелин. – От кого?

- Да кто б мне сказал! – не сдержал раздражения отец. – Надеялся, что хоть тебе что-нибудь известно. Всех служек уже опросил – клянутся, что ничего такого не замечали. Я уж ее и ремнем, и кошаков ее любимых вышвырнуть пригрозил – а она только ревет и твердит, что не знает.

- Может, и правда не знает, - пожала плечами Кеттелин.

- Что, и к ней привидение заглянуло? – саркастично спросил отец.

- Нет, но… она же не привязанная, - ответила девушка. – Ходит, где хочет. Могла и забрести, куда не следует.

- Хочешь сказать, она туда с закрытыми глазами забрела, что ли? Не видела, перед кем ноги раздвигает? За кого я теперь ее замуж должен выдавать?

- Да кто берет, за того и выдавайте, - предложила Кеттелин. – Что теперь гадать? Там, может, полгорода побывало. Родит – посмотрим, на кого похож. Может, и узнаем.

- Ты думай, что говоришь-то, - Дегеда постучал указательным пальцем по виску. – Про родную сестру такие гадости.