Вера Кисина взглянула на мать из-под опущенных ресниц и тихо сказала:

– Вот увидите, Павла Алексееича притянут вместе с Ольгой к ответу! А ты, мама, не плети свои сказки про семь корабликов да семь невест. Времена у нас в магазине грядут серьёзные! И мне никак не дойти и не доехать до того города Неаполя, где живут одни маркизы!..

– Возможно, что личная вина Павла Алексеича окажется юридически вовсе недоказуема, – сказала задумчиво моя бабушка. – Про птицу явно Ольга Ивановна всё придумала. Я уверена, что не Павлик! Он слишком молодой и наивный, чтобы до такого додуматься! Конечно, ему нелегко живётся далеко на окраине города, да и хочется ему машину, квартиру и прочее! Но мне кажется, придумать про бумажный конверт могла только удивительно наглая и безнаказанная личность. И на что только способны женщины в своей слепой страсти! Наверное, будь жив Гюстав Флобер в наше время, он написал бы другую книгу про Бовари, номер два!..

К вечеру я дочитала трагическую историю Эммы Бовари. Мне было так жаль её, что я заплакала. Нет, Гюстав Флобер, создавший своим писательским воображением и подаривший всему миру фантастически вечную Эмму Бовари, к счастью, ничего не узнал о нашем времени! Я плакала, уткнувшись головой в моё зелёное одеяло, постеленное на балконе, и, выплакав, кажется, всю горечь своих раздумий о высоком чувстве любви, заснула от усталости.

Ночью вдруг началась жестокая гроза, и я прибежала в комнату к бабушке, плотно захлопнув балконную дверь. Сверкала молния, и дождевые капли бились о стекло балконной двери с таким шумом и скрежетом, что казалось, это дикий орёл бьёт своим острым клювом в стекло в своих смелых поисках правды и людской снисходительности. Я присела к бабушке и взяла её за руку. И моя щуплая бабушка начала рассказывать мне историю ещё одной любви, стараясь преодолеть в этом живом рассказе наш обоюдный страх перед бесновавшейся за окном стихией. Я запомнила этот рассказ на всю свою жизнь. Вот он.

На конный завод, где выводили ценные породы лошадей, в том числе и скаковых, расположенный в одном из живописных уголков России, нанялся на работу бывший военный, немолодой человек по имени Бахрушин Анастасий Сергеевич, вынужденный выйти в отставку раньше положенного срока. Он был коварно затянут в длительную и нудную интригу, затеянную, по правде говоря, полковым начальством, которое хотело знать мнение подчинённых о командовании. Не только один Бахрушин подал в отставку, пять человек последовали его гордому примеру. Но только один Бахрушин, уйдя в отставку, окончательно забеднел. Оставалось найти своё место в штатской жизни. И Бахрушин прикинул свои возможности…

Он бывал раньше на конном заводе в этих краях. Ему любезно было предложено хозяином завода, господином Толстогубовым, место управляющего этим конным заводом. И хотя должность эта считалась достаточно хлопотной, Бахрушин ничуть не поколебался в своём решении занять это место. Был он дальним родственником отца моей бабушки. Анастасий Бахрушин был сыном небогатого пензенского помещика, нередко проводившего свои летние сезоны в горных окрестностях Чечни. Почти ребёнком, с самого раннего детства, Бахрушин был причислен знающими людьми к отличным наездникам, а за годы службы в кавалерии сделался вообще профессиональным и заядлым лошадником! На конном заводе он оказался потому человеком нужным всем и многим пришёлся по душе своей особой молчаливой выдержкой, смелостью и хладнокровием, то есть теми именно чертами русского характера, которые необходимы, пожалуй, при укрощении иных сильных и строптивых лошадей…