Я хватаю Шелти за руку.

— Что?

— Кхм-кхм-кхм, — она прочищает горло, чтобы спародировать мужской голос. — «Леди Шелтон, передайте это моей герцогине вместе с моим почтением и любовью. Я буду счастлив увидеть ее снова в ближайшее время».

Шелти хихикает.

— Вот, так и сказал.

«С почтением и любовью». Эти слова слишком формальные, чтобы означать ту самую любовь.

— Что ж, вежлив он точно так же, как король, — говорю я.

— Мэри, он говорил это и улыбался!

— Просто смеялся над моей глупостью.

— Поверь старушке Шелти, эта улыбка значила кое-что совсем другое.

Я забираю у нее обратно свою книгу. Красивая, но пустая. Что Генри хотел этим сказать? Что я красива, но пуста? Что наш брак — пустота? Кажется, я не успела сотворить ничего такого, чтобы он делал такие намеки. Не успела до сегодняшнего дня.

В моей руке всё ещё кольцо с белым львом.

— Шелти, можно тебя попросить? Отнесешь это ему?

— Да вы с ума посходили что ли? Пойди да подари сама, чего ты боишься?

— Шелт, прошу тебя. Пожалуйста.

Она закатывает глаза.

— Ладно, но это в первый и последний раз. А то мало ли что ты еще попросишь сделать с твоим мужем за тебя.

Я поднимаю на нее испуганные глаза.

— Шутка! Шутка. Передать Его Светлости что-нибудь от Вашей Светлости?

— Скажи, что я тоже буду счастлива его увидеть.

— Как прикажете, герцогиня.

Шелти намеренно делает слишком глубокий реверанс, берет кольцо и уходит. А я продолжаю стоять посреди холодного фруктового сада и смотреть на подарок от Генри. Почему книга? Почему пустая? Внутри меня разливается приятное тепло, будто я выпила горячего вина с корицей. Мне кажется, что он все-таки хотел сказать этим подарком что-то доброе. Важное.

4. Глава 4

Уайтхолл, февраль 1534 года

Каждое утро вместе с одеждой мне нужно натянуть на себя титул герцогини и соответствовать ему. Подбирать наряд, подходящий моему статусу. Расправлять плечи, держать голову прямо, следить, чтобы подбородок был повыше. Никогда не думала, что мысли в моей голове зазвучат голосом матери.

«Веди себя достойно, Мэри».

Для Генри всё это наверняка показалось бы забавным. Ему не нужно каждую минуту напоминать себе, кто он. Он просто герцог, сын короля. Для него это так же естественно, как дышать.

Мои дни проходят странно. Я даже немного скучаю по службе фрейлиной, потому что время в окружении остальных девушек пролетало куда быстрее. Я чувствовала, что нахожусь в центре событий, в клубке эмоций и переживаний.

Вот Анна Парр в сотый раз жалуется, что ни один мужчина не посмотрит на нее из-за ее веснушек. «Моей сестрице повезло, она красивая, а на мне мои родители устали».

Вот Мадж и Шелти шипят друг на друга, пытаясь выяснить, кто у кого стащил рукава. А вот Бесс Холланд, любовница моего отца, улыбается мне так, словно я несчастная сиротка, и она хочет взять меня на попечение. Хотя она больше годится мне в сестры, чем в матери.

Теперь всё это где-то там, далеко от меня. Я всё ещё служу королеве, но теперь у меня иные задачи. Пока что я предоставлена сама себе и могу вдоволь насладиться Уайтхоллом.

Этот дворец прекрасен, и, когда я иду по нему, мне кажется, что я в Камелоте. Некоторые по старой памяти зовут его Йорк-плейсом, но мне нравится новое название — оно больше подходит этому месту. Стены из белого камня, огромные пространства, в которых можно затеряться. Окна с видом Темзу. Здесь много света. Когда выходит солнце, лучи в галереях стоят столпами, как мраморные колонны.

Я пристраиваюсь у окна в самой тихой части дворца, чтобы почитать. У меня был выбор — взять томик Чосера или своё незаконченное шитье, и я выбрала Чосера, хотя, наверное, скоро смогу цитировать его наизусть. Но шить я никогда не любила. Ещё в Кеннингхолле я делала всё, чтобы избежать этого занятия, и как-то раз даже убежала от старой Нэн, которая пыталась научить меня аккуратным стежкам. Мне потом сильно влетело от матери, и было бы еще хуже, если бы за меня не вступился Гарри.