Я его вовсе не презираю, а… как я к нему отношусь? Почему я вообще так переживаю, когда его вижу? В моей голове проносится слово «любовь», и от этого мне становится еще хуже. Жена ведь должна любить мужа, так?

Воздух вокруг кажется густым и тяжелым. Сердце колотится уже где-то в горле, а не в груди. Нет, о любви я ничего не знаю. Когда она придет, как мне ее распознать?

Хочется стоять сейчас с ним рядом, но, Господи, как же страшно к нему подходить. Он ведь сын короля, а я просто Мэри. «Прекрасная, прекрасная пара!», — вспоминаю я возгласы короля на нашей свадьбе.

Я поднимаю глаза и вижу, что Генри смотрит на меня в упор. Прямо как тогда, в часовне. Его улыбка стала приветливее. Или мне только кажется?

Меня охватывает паника, и всё тело трясется, словно в лихорадке. Как последняя дура я резко отвожу глаза, хотя прекрасно понимаю, что Генри видел, как я на него пялюсь.

Я должна собраться. Подойти к нему и подарить кольцо. Просто. Подарить. Чертово. Кольцо. Но оно выскальзывает из моих мокрых пальцев и с грохотом, который кажется мне раскатом грома, падает на пол.

*

Я сбежала в пустой фруктовый сад. Деревья — темные и костлявые, — не видели моего позора, в отличие от Генри, который теперь точно считает, что его женили на чудаковатой неуклюжей простушке.

По крайней мере здесь, в саду, дышится легче. Морозный воздух освежает разгоряченные щеки. Я хватаюсь рукой за сырую ветку в попытке отдышаться и успокоить мысли.

Нет, это невозможно. Пока в другой моей руке кольцо для Генри, я не отпущу эту ситуацию. Нужно поговорить с ним и понять, что он думает обо мне. И я всё ещё должна вручить ему подарок.

— Ваша Светлость!

Это Шелти. Я обреченно вздыхаю.

— Прекрати меня так называть.

— Ваша Светлость, это вам.

В запасе у Шелти есть множество улыбок, и сейчас она демонстрирует озорную и одновременно сочувствующую мне. Подруга протягивает мне небольшой сверток.

— Шелт, не стоило.

— Да это не от меня подарок, — смеется она.

— А от кого?

— От твоего мужа!

Я не смогла даже нормально посмотреть Генри в глаза, а она подошла к нему. Говорила с ним. Боже, наверное, из нас двоих герцогиней должна быть она.

— Открывай давай.

Я беру сверток и медленно его разворачиваю. Это книга. Простой кожаный переплет с золотым тиснением. На обложке выбиты две буквы — «M.F.». Мэри Фицрой. Я аккуратно провожу по буквам пальцами.

— Как мило! — восклицает Шелти. — А что внутри?

Она уже стоит у меня за плечом и, не дожидаясь моего ответа, хватает книгу и начинает листать.

— Тут должно быть какое-то послание, обязательно, — говорит она.

Но плотные кремовые страницы пусты. Там нет ни строчки.

— Может, записка? — спрашиваю я.

Шелти берет книгу за обложку и трясет, но из нее ничего не выпадает. Она пуста во всех смыслах.

— Мда-а-а… Похоже, твой герцог не такой романтичный, как его отец.

— Зато она именная.

— Меньшее, что он мог сделать — поставить твои инициалы.

— Он ничего тебе не сказал?

Шелти подняла одну бровь.

— После того, как ты вылетела из зала, чуть не сбив с ног несколько человек?

Я снова переживаю в мыслях этот момент, и мне хочется взвыть от собственной нелепости.

— Чего ты вообще побежала? — спрашивает Шелти. — Я думала, ты хочешь с ним поговорить.

— Я уронила кольцо.

— И что?

— Я… он смотрел на меня, а я отвернулась, и потом это кольцо… Я почувствовала себя дурой.

Мой голос звучит жалко.

— Мэри, да ты влюбилась!

Шелти сияет так, будто я влюбилась в нее.

— Во-первых, ты зря убежала, — продолжает она. — Если кто и заметил, что ты что-то там уронила, то точно забыл через секунду. А во-вторых… — Шелти выдерживает паузу, чтобы заставить меня понервничать. — Во-вторых, он мне и правда кое-что сказал.