— Понятно. — У меня на языке крутилось ещё множество вопросов об этой его способности — редкой и оттого почти сказочной. Однако тема была явно болезненной, и я благоразумно решила спросить о другом: — Так какой смысл нам продолжать торопиться в Нигредо?
— Оазис, — коротко ответил Гарм. И видя моё непонимание, задал наводящий вопрос в духе ментора Сальвии: — Ты в курсе, отчего его назвали Блуждающим?
— Эм-м. — География мне всегда нравилась меньше истории. — Оттого что он сам собой перемещается по Проклятой пустыне?
— Да. «Благословение Прежних в помощь путникам», — последнее Гарм процитировал с непонятной ядовитостью. — Так вот, сейчас оазис настолько близок к обитаемым землям, что до первых поселений мы доберёмся уже к полуночи. А если промедлим, можем оказаться вообще у Врат.
— Теперь понятно. — А я-то надеялась, что свадьбу придётся отложить из-за опоздания! — Только откуда вы это знаете? Ну, где мы находимся.
— От Флегетона, — исчерпывающее объяснил демон. И добавил: — Идём, пташка. Пора собираться.
Мне сделалось ужасно тоскливо. Однако я успела погасить мысленное «Не хочу!» — всё-таки обещала — и побрела следом за Гармом вглубь оазиса. Демон всё ещё прихрамывал и даже как будто сильней, и заметив это, я почувствовала укол вины. Потому когда мы добрались до лагеря, быстро запихнула гребень в сумку и, подойдя к Гарму, с самой повелительной из своих интонаций сказала:
— Сядьте, пожалуйста.
— Зачем? — насторожился тот, а Эктиарн и Флегетон отвлеклись от сборов и недоумённо переглянулись.
— Затем, что здесь больше не Запретное место, и я могу лечить.
— Пташка, брось, — начал было демон, однако когда я с нажимом повторила: — Сядьте, — состроил скучающую мину и подчинился, опустившись на поваленный ствол пальмы.
«Выходит, боль сильная», — мне сделалось ещё стыднее за свою недогадливость. Могла бы сообразить у Святилища или даже раньше, на днёвке с отрядом Ирина!
— На самом деле, терпимо, — спокойно заметил Гарм, вытягивая больную ногу. — И давно бы зажило, не будь у химеры яда на когтях. Он, конечно, слабенький, но восстановлению мешает.
Опять громко подумала. Я прикусила губу и, опустившись перед пациентом на траву, постаралась отбросить все посторонние мысли. Обратила внимание внутрь себя, на сосуд — почему-то мне всегда представлялся именно высокий прозрачный сосуд — с целительной силой. Велела ей течь через мои пальцы, и внезапно ощутила сопротивление. Что-то мешало, как камень посреди ручья мешает свободному движению воды.
«Кольцо?»
Кроме него у меня не было украшений, а оно к тому же являлось артефактом. Чтобы проверить, я сняла отцовский подарок, положила его рядом с собой и сразу же почувствовала разницу в течении силы. Теперь тонкие струйки свободно засочились через мои пальцы, невесомо касающиеся плотной ткани, через саму ткань, через пропитанные заживляющим настоем и сукровицей бинты. Заполнили раны, впитались в окружавшую их плоть, растворяя остатки яда. И когда я убедилась, что разрезы полностью очистились, велела силе сращивать рассечённое.
Обычно с этим не возникало сложностей, но сейчас то ли из-за того, что Гарм был демоном, то ли из-за давности ранения, заживление шло безумно медленно. От напряжения у меня на лбу выступила испарина, однако я не сдавалась, всем существом сосредоточившись на импульсе «Исцеляйся!». И даже Гармово «Брось, пташка, дальше само заживёт» услышала, но не вникла в смысл.
И моё упрямство оказалось вознаграждено. Края последней раны наконец стянулись, оставив после себя тонкий шрам, и я отодвинулась от пациента с чувством, словно совершила ещё один дневной переход по пустыне.