— Что?
— Раньше оно так не делало, — я смотрела в зеркало, боясь моргнуть и пропустить что-то интересное. А там, в стекле, черты отражённого Гарма начали плыть, меняться, превращаясь в кого-то другого.
— Ерунда какая-то, — демон отодвинулся со странной поспешностью. — Всё, бросай свою игрушку. Спать пора.
— Не ерунда, — я ещё ниже склонилась над зеркалом, которое по-прежнему показывало отражение не-Гарма.
— Бросай, говорю!
Демон попытался выхватить у меня зеркало, но стоило ему коснуться металлической ручки, как случилось непредвиденное.


Стекло вспыхнуло изнутри нестерпимо ярким светом. Он охватил оправу, потом наши с Гармом пальцы, а потом и нас обоих целиком. Охватил и поглотил — так быстро, что я не успела даже вскрикнуть.

14. Глава 14

Нас выплюнуло посреди песчаной круговерти, без верха и направления. Закрывая лицо рукой, я попыталась встать, но смогла подняться лишь на одно колено — порывы ветра в прямом смысле сбивали с ног. Песок беспощадно сёк кожу, вокруг стоял вой, будто сотни волколаков собрались на Праздник Луны.
— Крылья!
Я не знаю, как умудрялся стоять Гарм, но он к тому же сумел вздёрнуть на ноги и меня. Проорал в самое ухо:
— Это самум! Летим! — и я, кивнув, попробовала раскрыть крылья.
И впервые в жизни не смогла.
— Что? — я испуганно уставилась на Гарма, снова и снова стараясь развернуть четыре белых крыла и просто-напросто не чувствуя их. — Почему?!
— Не знаю! — судя по всему, у демона это тоже не получалось. — Проклятие!
Ветер злобно расхохотался и дунул с такой силой, что мы не устояли. Бухнулись на песок, цепляясь друг за друга беззащитными детьми.
Или небеззащитными.
— Ложись! — рявкнул Гарм. — И прижмись ко мне!
Я беспрекословно послушалась — ситуация была явно не той, чтобы протестовать или задавать лишние вопросы. А демон с головой накрыл нас обоих своим плащом и в темноте этого ненадёжного убежища пояснил мне в макушку:
— Пережидаем так.
И молимся Прежним, чтобы не задохнуться, пессимистично подумала я. Однако вслух говорить не стала — всё равно другого плана спасения у меня не было.

Понятия не имею, сколько мы так лежали. Самум засыпал нас песком, придавливая тяжестью бархана, но в кольце сильных рук это казалось мне почти нестрашным. Вот только воздуха не хватало, и потому я прилагала усилия, чтобы дышать как можно реже и размереннее. Слушала вой ветра и ровный стук сердца Гарма, и в итоге сама не заметила, как провалилась в муторную, полуобморочную дрёму. Отчего совсем не обратила внимания, в какой момент буря над нами стихла, и лишь зашевелившийся спутник разбудил меня от странного оцепенения тела и мыслей.
— Подъём, пташка. Мы живы.
Он поднялся, откидывая плащ и пробивая толщу нанесённого песка. Свежий, ещё пахнувший грозой воздух придал мне сил, и я тоже отскребла себя от песка, чтобы, осоловело моргая, наконец осмотреться.

Пустыня. Волны барханов, нигде ни огонька. Ветра уже не было, но по небу неслись рваные фосфоресцирующие тучи, и в их прорехах виднелись звёзды. Размытое пятно луны — чуть перешло зенит, значит, ночь кончится нескоро.
— Ты можешь развернуть крылья?
Напряжённый голос Гарма разрушил гипнотическое действие пустошей. Я кое-как встала на ноги и в очередной раз повторила попытку взлететь.
В очередной раз безуспешно.
— Отчего не получается? — в пересохшем горле неприятно запершило, и я закашлялась.
— Хороший вопрос, — Гарм с прищуром посмотрел куда-то вдаль. — Я слышал о таком, но считал бабкиными сказками.
Тут и я вспомнила древнюю страшилку и округлила глаза: