– Действуем по плану? – спросил у меня Шивас.

– Да. Я с тобой и десятком парней отправляюсь к нашей целевой системе и провожу сканирование. После делаем тур по соседним звёздным системам. И если ничего не находим, возвращаемся обратно сюда и перегоняем корабль.

– Я с тобой, – произнёс Хэнк. – Хочу немного проветриться, а то схожу с ума от однообразия окружающей обстановки. И, может, дашь что-то взорвать?

– Всё бы тебе взорвать. Но не волнуйся, сделаем специально остановку. Зельда, пока мы будем отсутствовать, начинай расконсервацию нашего инженерного отсека.

– Сделаю, – произнесла довольно женщина. – Давно хочу там покопаться, но вы сразу всё законсервировали.

– Чтобы ничего не пропало за время полёта, – ответил я на её возмущение.

После обеда я, Шивас и его ребята переоделись в боевые скафандры впервые за долгое время и, загрузившись на борт фрегата, покинули ангар рейдера. Включив систему маскировки, начал разгон к системе, которая и является целью всего нашего путешествия. Те девять световых лет, которые нас отделяли, удалось преодолеть всего за шесть часов. Оставаясь под активной маскировкой, мы тут также выпустили разведывательные зонда и стали просто ожидать, пока они просканируют систему.

Следов пребывания космических кораблей обнаружить не удалось. Довольно интересные данные мы получили после сканирования планеты, которая согласно теории Стадота была родиной цивилизации, чьи гены мы используем для генетических коррекций. Сканеры банально не смогли пробиться ниже десятикилометровой высоты, находясь в космосе. А вот стоило одному зонду опуститься ниже этой отметки, как данные о многочисленных разрушениях поверхности внизу стали поступать к нам. Правда, долго зонд не проработал. Уже через пять минут он стал нестабильно работать, а через десять при попытке вернуть его в космос, просто перестал реагировать на сигналы и упал вниз. Мы лишь могли через оптические сенсоры наблюдать за его падением в какие-то развалины высотой под полкилометра. На месте столкновения произошёл небольшой взрыв, от чего развалины были разрушены окончательно. Ну что же, это тоже результат. Теперь становилось понятным, что не стоит лезть на планету. Тем более что она была мёртвой. Там полностью отсутствовала какая-либо жизнь, как и вода в любом своём проявлении.

Закончив с разведкой системы, мы, не задерживаясь, покинули её и отправились по соседним. Всего нам требовалось посетить полтора десятка звёздных систем вокруг этой для того, чтобы убедиться, что никакой жизни вокруг нет. Благо, что расстояние до систем было совсем небольшим – не более десяти световых лет между собой. Так что вся наша разведка затянулась всего на неделю, за которую мы провели поверхностные исследования систем. После возвращения на рейдер собрались в кают-компании для обсуждения результатов разведки.

– Как видим, все системы несут на себе следы интенсивного использования. К счастью, все следы согласно анализу можно отнести к периоду не раньше, чем тысячу четыреста лет назад, но вероятнее более двух тысяч лет назад, – произнёс я.

– Это значит, что ничто не должно помешать нам в нашей миссии, – сказала Зельда.

– Верно. А потому завтра с утра мы отправимся в систему и после начнём развёртку оборудования для установки звёздных врат. Параллельно я отправлю десяток разведывательных картографических зондов с гипердвигателем для обследования ближайшего пространства.

– Было бы идеально, если бы нам удалось найти хоть какую-то пригодную для жизни планету. А то на кораблях особо не нарадуешься жизни, – произнесла Грея.