Параллельно в этой системе нам пришлось согласно регламенту провести профилактический осмотр и ремонт основного и запасного гипердвигателей. Ничего серьёзного не было, но некоторый износ систем основного гипердвигателя всё же наблюдался. Но тут ничего не поделать без длительной, в несколько месяцев, остановки, во время которой можно будет заменить износившиеся части гипердвигателя. А пока просто заменили то, что можно сделать без разборки двигателя.

После заправки мы продолжили серию прыжков через гиперпространство. Но предварительно я лёг в медицинскую капсулу на очередную генетическую коррекцию, так как мои физические возможности подошли к пределу. После сотого прыжка мы провели аналогичную профилактику гипердвигателя, генетическую коррекцию меня, Греи и Хэнка. Ну и заправили баки, чтобы они были полными. Три года полёта в космосе вдали от цивилизации было чем-то невероятным. К этому времени мы уже немного подустали от полёта. Да, для нас прошло всего полтора года, половину этого времени мы проводили в медицинских капсулах, изучая новые базы знаний, но даже так это было довольно тяжело не физически, но морально.

В этот раз мы сделали более длительную остановку для того, чтобы немного расслабиться и развлечься. Для этого мы в три истребителя устроили небольшие гонки и бои в реальном космосе. Использовали исключительно энергетическое оружие, чтобы не тратить ограниченные ресурсы корабля. Две недели, которые мы провели в системе, стоили того. Психологическая разгрузка при таких длительных полётах очень важна.

После прыжка я вновь лёг в криокапсулу на следующие десять дней. Нам оставалось совсем немного – всего восемь тысяч световых лет, двадцать три прыжка или двести пятьдесят дней до того, как мы окажемся у нашей цели. Лично для нас пройдёт всего около четырёх месяцев субъективного времени. Два из них мы потратим на изучение новых баз знаний. Так что оставалось совсем немного до окончания столь долгого путешествия.

За неделю до выхода в соседней звёздной системе к нашей цели мы разбудили весь экипаж. Для них прошло всего двадцать дней первых двух прыжков. Для нас прошло около двух лет, из которых год мы провалялись в медицинской капсуле. Зельда, Кара и Шивас, глядя на наши уставшие от однообразия лица, пытались подбодрить и развеселить. Но это им, по правде говоря, не сильно удавалось. Честно говоря, перед началом путешествия я не знал, что столь длительный полёт будет настолько психологически сложным.

– Как восстановление после длительной заморозки? – спросил я у Кары, когда она в очередной раз пыталась мне угодить и принесла чашку синтезированного кофе в кабинет.

– Есть ещё небольшие проблемы с мелкой моторикой, но думаю, через пару дней всё пройдет, – произнесла Кара.

– Так и будет. Новые наниты, которые нам всем установили перед отправкой, ускоряют выход из криосна с суток до пары часов. После остаются лишь небольшие последствия, которые уходят окончательно за сутки. Ты лучше скажи, разобралась в материалах, которые я тебе скинул?

– Господин, в следующий раз структурируйте свои мысли лучше и выражайтесь не столь косноязычно. Я даже с помощью искина смогла правильно всё структурировать лишь наполовину, но ознакомилась со всем, – ответила Кара. А она молодец. Всего за десять часов, прошедших с разморозки, разобралась с моими мыслями по модернизации гипердвигателя на нашем фрегате, который стоял в ангаре в качестве спасательного транспорта. – Вы уверены, что контур Годлмана стоит располагать столь близко к фильтру гравитационного искажения? Там ведь температура больше десяти тысяч. Материал контура Годлмана начнёт деформироваться. Да, скорость движения в гиперпространстве поднимется в два с половиной раза, но хватит в таком случае гипердвигателя всего на пару десятков прыжков.