Мои чувства смешались. С одной стороны, предложение было заманчивым. С другой – время играло против меня.

– Что это, Ами?

– У инквизиции имеются свои способы и методы, – уклонилась она от прямого ответа. – Подумай, стоит ли рисковать всем и понапрасну?

Это её последнее слово вызвало внутри волну горячего протеста. Кто ей право дал решать, что для меня напрасно, а что нет? Однако представитель силового ведомства, коим, без всяких сомнений, являлась инквизиция, совсем не тот, кому нужно высказать своё недовольство. Я посмотрел на Хана и Ари. Они молчали, предоставляя принимать решение мне самому, что, в общем-то, было понятно. Они к этой ситуации и поискам моей Светы никаким боком… Однако я заметил, как Ари возложил ручищу на меч, а Хан хоть и снова наяривает на гитаре мотивчик, сел так, что его револьвер, покоящийся в кобуре, смотрит прямиком на Ами.

На душе от молчаливой поддержки старых друзей стало легче, вот только я был не готов принимать силовые меры воздействия против своих. Или готов?

Внутри меня бушевала борьба. Я мог принять её предложение и остаться, но мог ли доверять представителю инквизиции? Всё, что я узнал об этой организации, откровенно не внушало спокойствия. С другой стороны, получить несмываемое клеймо дезертира и предателя – не лучшее окончание военной карьеры.

Мои размышления прервал вошедший в шатёр посыльный легионер.

– Первый офицер Кир? – спросил он, вытянувшись по струнке.

– Так точно, – ответил я, оборачиваясь к нему. – Это я. Вольно.

Он протянул мне запечатанный пакет – конверт, склеенный из жёлтой тростниковой бумаги с печатью генерала ван дер Киила.

– Вам пакет с приказом лично от генерала, – сообщил он и покинул шатёр.

– Спасибо.

Я сжал пакет в руке, чувствуя, как сердце бьётся быстрее. Все взгляды были направлены на меня. Сев за стол, я сломал печать и вытащил бумагу. Пробежавшись по аккуратным строчкам летящего почерка глазами, от души выругался.

– Что там? – спросила Ам’Нир’Юн бархатным грудным голосом.

Я против воли залюбовался этой экзотической женщиной. Причём становилось с первого взгляда понятно – передо мной не землянка. Сказать, что конкретно не так с ходу было затруднительно. Может, чуть вытянутые кисти и фаланги пальцев, немного иная посадка головы на гордой изящной шее, острые кончики ушек. Мелочи не лезли в глаза, но вот все вместе производили сокрушительное воздействие.

Точёный профиль, симметричные и выразительные черты лица, круто и необычно изогнутые брови, красивые полные губы, нечеловеческие острые очертания узкого подбородка и высоких точёных скул и, как два агата, тёмные омуты миндалевидных глаз. Большая часть тела была скрыта формой иностранного корпуса. Чёрный сюртук с серебряным шитьём, но даже эта одежда не была в силах скрыть притягательную соразмерную гибкость стройной фигуры.

Кожа этой роковой женщины была очень смуглой. Не как у афро, светлей, но без шоколадного отлива. Однако на щеках играл румянец, носик был чуть вздёрнут.

Мои глаза невольно скользнули ниже, в разрез расстёгнутой свободной белой тонкой рубахи, на мгновение показавшей край кружевного лифа.

– Что вы сказали? – усилием воли, я заставил себя поднять взгляд.

– Что в пакете? – сформулировала свой вопрос Ами.

– В пакете? – переспросил я. – В пакете срочный приказ…

– Мы же вроде на отдыхе стоим. Какие могут быть приказы?

Я пожал плечами и передал пакет Ам’Нир’Юн, сам взяв кружку, наполненную дорогим вином и, опрокинул её в себя, не ощущая вкус. Что делать?

Пробежав глазами строчки приказа, девушка тоже выругалась и налила себе и мне ещё вина.