Не­ожи­дан­но раз­дал­ся те­ле­фон­ный зво­нок, Ка­те­ри­на рез­ко от­стра­ни­лась от ок­на и уви­де­ла, что вы­зов ис­хо­дит от ма­те­ри.

– Ал­ло, ма­ма, по­слу­шай…

– Ка­тя, это про­сто кош­мар, – бес­це­ре­мон­но пре­рва­ла речь до­че­ри Люд­ми­ла. – Ты да­же не пред­став­ля­ешь, ко­го я сей­час уви­де­ла в ад­ми­ни­ст­ра­ции. Доч­ка, я да­же не знаю…

Ка­тя вы­со­ко под­ня­ла го­ло­ву, – Ко­то­ва.

– Что?

– Ты уви­де­ла Ко­то­ва.

В труб­ке по­вис­ла гром­кая ти­ши­на.

– Так ты зна­ла?

– Нет, – по­пы­та­лась не­мед­лен­но оп­рав­дать­ся Ека­те­ри­на. – Ар­ка­дий мне па­ру ми­нут на­зад со­об­щил.

Люд­ми­ла Ми­хай­лов­на шум­но вы­дох­ну­ла, – кош­мар. Ты бы его толь­ко ви­де­ла, весь та­кой бру­таль­ный, вы­со­ко­мер­ный, важ­ный биз­нес­мен в до­ро­гой оде­ж­де, со сво­рой ох­ра­ны. Вот ко­му он ин­те­рес­но, ну­жен?

– Ма­ма, пре­кра­ти. Поч­ти два­дцать лет про­шло с ва­шей по­след­ней встре­чи. Ду­маю, он уже и по­за­был о нас.

– Ду­ма­ешь, а я вот не уве­ре­на, в эту са­мую ми­ну­ту, этот бо­сяк идёт пря­мо ко мне.

Ка­тя ма­ши­наль­но креп­че сжи­ла труб­ку, – ма­ма, он уже дав­но не бо­сяк. Ты не мо­жешь вес­ти се­бя, как пре­ж­де. Про­яви ува­же­ние, по­жа­луй­ста.

– Он толь­ко внеш­не из­ме­нил­ся, – хоть и не­хо­тя, но Люд­ми­ла Ми­хай­лов­на при­зна­ва­ла, что от преж­не­го ни­ще­го па­ца­на не ос­та­лось и сле­да. Спус­тя два­дцать лет пе­ред ней пред­стал со­вер­шен­но иной муж­чи­на, от ко­то­ро­го за вер­сту не­сло ог­ром­ны­ми день­га­ми, без­гра­нич­ной вла­стью и не­уто­ли­мой са­мо­уве­рен­но­стью, хо­тя по­след­не­го у не­го и в мо­ло­дые го­ды бы­ло в из­быт­ке. – Внут­ри он всё тот же не­вос­пи­тан­ный гру­би­ян. Хам.

Ека­те­ри­на гнев­но хо­хот­ну­ла, – по­ка гру­бость и хам­ст­во про­яв­ля­ешь толь­ко ты, ма­моч­ка.

– Доб­рое ут­ро, Люд­ми­ла Ми­хай­лов­на, – Ко­тов гром­ко об­ра­тил­ся к жен­щи­не, ко­то­рая всем сво­им ви­дом по­ка­зы­ва­ла, что не осо­бо ра­да ли­це­зреть его пе­ред со­бой. Он вы­звал в ней са­мые не­при­ят­ные чув­ст­ва, в от­ли­чие от Ка­ти, ко­то­рая не мог­ла во­очию ви­деть, но хо­ро­шо смог­ла рас­слы­шать та­кой род­ной и бе­зум­но далёкий го­лос-про­шло­го.

– Ма­ма, – сбив­чи­во про­кри­ча­ла жен­щи­на, – по­жа­луй­ста, два­дцать лет про­шло. Про­яви ува­же­ние и сде­лай вид, что ты его впер­вые ви­дишь. Впол­не воз­мож­но, что это ва­ша по­след­няя встре­ча.

Люд­ми­ла Ми­хай­лов­на изо­бра­зи­ла на ли­це при­вет­ную улыб­ку, мож­но да­же ска­зать, что она не­пло­хо спра­ви­лась с ро­лью и соз­да­ла впе­чат­ле­ние впол­не доб­ро­же­ла­тель­но­го че­ло­ве­ка, и толь­ко вот гла­за, ко­то­рые с го­да­ми не по­те­ря­ли свой ог­нен­ный взор, по­лы­ха­ли лю­тым пре­неб­ре­же­ни­ем и вы­со­ко­ме­ри­ем.

– Ка­тю­ша, мне по­ра. Люб­лю те­бя, – она де­мон­ст­ра­тив­но и про­во­ка­ци­он­но про­из­нес­ла имя до­че­ри, с на­сла­ж­де­ни­ем на­блю­дая, как с ли­ца са­мо­до­воль­но­го муж­чи­ны спол­за­ет бе­ло­снеж­ная улыб­ка. – Доб­рое ут­ро. Из­ви­ни­те, доч­ка зво­ни­ла. Бес­по­ко­ит­ся о своём лю­би­мом суп­ру­ге. Спра­ши­ва­ет, как он дое­хал.

Ко­тов вы­со­ко­мер­но под­нял го­ло­ву, – а что, ваш Ар­ка­дий Дмит­рие­вич, да та­кой сте­пе­ни не­са­мо­стоя­тель­ный? Без ва­ше­го ве­до­ма да­же же­не по­зво­нить не мо­жет?

Люд­ми­ла Ми­хай­лов­на от кол­кой фа­зы вспых­ну­ла, слов­но све­ча, но, ос­мот­рев­шись по сто­ро­нам, ви­дя пе­ред со­бой дос­та­точ­ное ко­ли­че­ст­во лю­дей, от­ве­ти­ла, – у ме­ня пре­крас­ный зять. Вос­пи­тан­ный, об­ра­зо­ван­ный, а глав­ное, он ува­жа­ет стар­ших и не по­зво­ля­ет сло­ва гру­бо­го про­из­не­сти. Вам бы, муж­чи­на, – она над­мен­но ос­мот­ре­ла стат­но­го Ко­то­ва свер­ху вниз, – у не­го мно­го­му нуж­но бы­ло бы по­учить­ся.