— Тихо.

Следующий вопль застревает в глотке, и я прерывисто выдыхаю.

— Отпустите меня…

— И вот она так будет каждые десять секунд, — рассерженно вздыхает Адам и встает.

— Не подходи, — вжимаюсь в угол софы и прикрываюсь подушечкой.

Да кто будет меня слушать? Шагает к софе, раздраженно разминая плечи, и через несколько секунд на меня смотрят две пары глаз.

— Вы ее пугаете, — Эмиль вздыхает. — Он сейчас помрет от ужаса. Я даже здесь слышу, как ее сердце бьется.

— Пусть в глаза не смотрит, — Адам сжимает кулаки.

Я опускаю взор, и у меня перехватывает дыхание. Под тканью грубых и потертых джинсов отчетливо можно разглядеть очертания… Да они будто в ширинки себе по толстому и длинному огурцу засунули. Нет, огурец слишком мелко для их дубинок, которые натягивают джинсу и рвутся на свободу. Я отказываюсь верить в то, что я вижу, а вижу я нечто пугающее своими размерами и толщиной.

— Так вы ее пугаете еще больше, — Эмиль встает, и я кидаю на него взгляд в надежде, что он разгонит своих друзей, и в отчаянии всхлипываю.

Он голый. Вот прям голый, даже без носков. И его впечатляющая эрекция выбивает из моей головы все мысли. Большой с багровым навершием и в узорах вздутых вен. Светлые кудряшки, аккуратные яички. Он будто воплощение темных женских фантазий, о которых никогда не говорят вслух. Эмиль вышел из эротических снов во плоти. Крепкий, мускулистый и идеальный самец для порно. Да, ему и его дружкам место в порно, а не в моей скромной жизни отличницы-первокурсницы.

— Кажется, я ей нравлюсь, — Эмиль смеется.

— Почему ты голый? — шепчу я и закрываю глаза.

Вдох и выдох. Я сейчас открою глаза и проснусь.

— Потому что я был на охоте, — отвечает Эмиль.

Распахиваю ресницы. Нет. Они все еще тут. Все трое. И смотрят на меня. Не моргают, глухо порыкивают, на что-то намекая.

— Нет! — в ужасе взвизгиваю я, подрываюсь с места и бегу к двери. — Нет! Нет! Нет! Не хочу!

— Ну, Мартин, доволен?! — гневно вопрошает Адам. — Лежала себе тут тихонько, никому не мешала!

3. Глава 3. Ставки

— Стоять! — летит мне в спину грозный голос Адама, когда я выскакиваю в коридор с криками.

Я резко торможу, будто врастаю в дощатый пол и замираю.

— А теперь повернулась.

— Я не хочу.

— А тебя никто не спрашивает, хочешь ты или нет.

Он убил человека. Взял и свернул ему голову. Ладно, того урода вряд ли можно назвать человеком, однако тот факт, что Адам хладнокровно и без сомнений кого-то лишил жизни, не дает мне шанса на спасение. На меня напал маньяк, но на мои крики явилось чудовище, которое не отпустит меня. Не отпустит. Осознание этой жуткой истины бросает меня в холодную дрожь.

Вздрагиваю, когда чувствую на плечах теплые ладони. Адам рывком разворачивает меня к себе лицом. Вот точно чудище. Я такая маленькая по сравнению с ним, и мне приходится вскинуть лицо.

— Я не люблю капризных сучек. Они провоцируют меня на глупости.

— Я не капризная…

— У тебя два варианта, крошка, — зло щурится.

— Какие? — едва слышно спрашиваю я.

— Первый, — хрипло шипит мне в лицо, — ты идешь готовить нам ужин и прислуживаешь за столом, пока мы заняты игрой и увлекательными мужскими беседами. То есть ты берешь на себя роль обслуги.

Я возмущенно распахиваю глаза.

— Второй вариант, — шипит мне в лицо, — ты продолжаешь ерничать, убегать, сопротивляться и провоцировать трех мужиков, которые очень не прочь с тобой повеселиться. Как тебя зовут?

— Эни…

— У человеческих самок только две роли, — стискивает плечи в стальных пальцах. — Шлюха или прислуга. Я не против шлюхи, Эни. И если с ужином провалишься, то я с большим удовольствием протестирую тебя со всех сторон. И начну я с твоего рта.