— Ага! — негодующе восклицает Рома. — Как же, не есть. — Потом улыбается и обещает: — Ладно, ладно, отвалю пораньше или совсем не приду.

— Спасибо, — благодарю я вежливо, перекладываю со сковородки в кастрюлю пассерованные морковку и лук и тихонечко, для самой себя, замечаю: — Надо запомнить: на сытную домашнюю еду Рома вполне покупается.

— Как любой нормальный мужчина, — добавляет он, насмешливо лыбится и предлагает: — Тебе помочь?

— Нет. Почти уже готово. Сейчас закипит, и можно снимать и есть.

— Да? Уже? — уточняет он с радостным энтузиазмом, подходит ближе, останавливается у меня за спиной, заглядывает через плечо.

Я почти чувствую его лопаткой, лёгкое дыхание трогает ухо и щёку, и мне становится как-то некомфортно. Словно мелкая едва заметная дрожь пробегает по телу. Или, скорее, предчувствие дрожи.

Наверное, я просто не люблю, когда у меня стоят над душой, и мне хочется поскорее избавиться от этих странных ощущений, поэтому говорю первое, что приходит в голову:

— Ты будешь кофе варить? — Но вместо обычного голоса получается какой-то сиплый шёпот. — Я сейчас отойду.

Рома отодвигается раньше — делает шаг назад, произносит сбивчиво, будто растерявшись и не сразу поняв:

— А! Не. Не буду кофе. — Кажется, отступает ещё на шаг, потом направляется к шкафу-сушилке: — Лучше тарелки достану. — И уже от шкафа спрашивает: — А откуда у тебя мама приезжает?

— Из дома, — объясняю я, и с голосом у меня уже всё в порядке. — Мы с ней живём в райцентре. То есть сейчас она одна там живёт, а я здесь. Потому что учусь. — И добавляю, видимо, уже на автомате: — Вообще-то и папа тоже здесь, но у него другая семья. А ты откуда?

— Ниоткуда, — произносит Рома, но тут же исправляется: — В смысле, я местный. Просто живу отдельно от родителей. — Он чуть-чуть мрачнеет и опять исправляется: — От отца.

Мне очень хочется спросить «А мама?», но я сдерживаюсь, да и сама понимаю: скорее всего, если она и есть, то не с ними. Может, у неё тоже другая семья и она живёт где-то далеко, а может… может, у него просто в отношениях с отцом что-то не так.

Выключаю газ, снимаю кастрюлю с плиты.

— В принципе всё готово. Но сейчас он слишком горячий, лучше немного подождать.

21. Глава 20

Женя

Когда я проснулась в воскресенье утром, Ромы дома не было. Похоже, действительно, не возвращался. Интересно, где он и что делает.

А проснулась я от долго и настойчиво трезвонящего дверного звонка. Мама. Даже без вариантов.

Но прежде чем впустить её всё-таки проверяю и кухню, и ванную, и вторую комнату. Надеюсь, мама не загорится желанием сунуть туда нос. Я же ей говорила, что там заперто. А дверь своей я предусмотрительно распахиваю настежь. По-моему, теперь трудно не догадаться, где я живу и куда следует заходить.

— Евгения, ты чего? — возмущённо восклицает мама прямо с порога. — Спишь до сих пор?

— А что я по-твоему должна делать? Сидеть и дрожать от волнения?

Но её не смутишь ни фырканьем, ни сарказмом. Она одаривает меня снисходительным взглядом, означающим примерно такое «А ты что, моя глупенькая деточка, сама не понимаешь?» и убеждённо заявляет:

— Собираться.

— Мам, зачем сейчас-то? До вечера ещё далеко.

Мама придирчиво оглядывает прихожую и вдруг как-то странно покашливает. Определяю, куда он смотрит и упираюсь взглядом прямёхонько в Ромины кеды.

— Это что? — нарочно многозначительно растягивая слова, спрашивает мама. — У тебя тут мужчина?

— Конечно, мам. — Лучшая защита, это нападение. — А ты как думала? Под кроватью прячется. Или нет, в шкафу, по классике. А может, в запертой комнате? Не хочешь пойти поискать?