Виго велел принести ещё светильников, а Морис выставил всех слуг, прикрыл разломанные створки дверей и остановился посреди комнаты, оглядывая всё цепким взором.

− Постарайся ничего не двигать с мест, − произнёс он сурово и достал из футляра пинцет и увеличительное стекло.

Сначала Морис изучил замок, затем встал на колени и стал заглядывать под кресло и кровать, а Виго подошёл к столу и принялся изучать то, что на нём лежало. К бумагам его сестра всегда относилась аккуратно и перед сном всё убирала в ящички и конторку, приставленную сбоку. Вот и сейчас на столе оказались только стопка чистой писчей бумаги в деревянном лотке, бювар* и чернильный прибор. Чернильницы были закрыты, перья вычищены и аккуратно сложены, карандаши стояли в специальном стакане и рядом пресс-папье. А новомодное изобретение – пишущая машинка, располагалась на конторке, аккуратно накрытая специальным чехлом. И даже в корзине для бумаг не было никаких смятых листов. Виго подёргал ящики – заперто, и ключа в замке тоже не оказалось.

− Морис, ты можешь вскрыть эти ящики? – спросил Виго.

Сыщик посмотрел на него с лёгким прищуром, но в его взгляде совершенно чётко читалось понимание. Он достал связку ключей из кармана, в котором приличные люди носят часы, и оказалось, что часть ключей вовсе даже не то, чем кажется.

− Ты носишь с собой отмычки? – удивлённо спросил Виго.

− А ты думаешь, хефе, они нужны только ворам? – хмыкнул Морис и быстро разделался с замками.

Виго осторожно перебрал бумаги, стараясь не нарушить порядок. Не хотелось, чтобы Оливия поняла, что он рылся в её вещах. Но, к сожалению, он не нашёл ничего, что хоть как-то привлекло бы его внимание. Чистые конверты и бумага лежали в одном отделении, разные пригласительные, театральные программки, карточки магазинов — в другом. В отдельной папке Виго нашёл её журналистские записи и вырезки из газет. В них были подчёркнуты некоторые строки, по которым он пришёл к выводу, что Оливия, похоже, училась писать статьи. Что-то об «Ордене шипов», пропавших людях, в основном, из колонок с происшествиями. Виго знал, что Оливия всегда мечтала работать в газете, и даже не осуждал её за это.

В остальных ящичках он тоже не нашёл ничего подозрительного.

− Морис?

− Э-м-м? – промычал тот из-под кровати, под которой что-то двигал древком алебарды.

− Если чутьё тебе подсказывает, что тут должно быть нечто важное, но ты этого не видишь, что ты обычно делаешь?

Морис вытащил голову из-под бахромы наматрасника и, посмотрев на Виго, чуть задумался.

− Ну… как говорится среди сыщиков – ищи в борделе монашку. То есть, то, что выбивается из привычной картины.

− А если монашек нет? – усмехнулся Виго.

− Тогда нужен свежий взгляд, − сыщик встал и подошёл к столу, опираясь на алебарду. – А что именно ты хочешь найти?

Виго вкратце рассказал о том, что видел в комнате Оливии вечером.

− Ну… письмо она скорее всего спрятала, да не здесь, где его может увидеть посторонний, а в тайнике. Этим секретом владеет любая женщина, хефе, а уж умная женщина и вовсе. А твоя сестра – умная женщина, − усмехнулся сыщик. – Так что ты не то ищешь. Монашек тут, и вправду, нет.

Морис вручил ему алебарду и сам внимательно осмотрел стол, письменные принадлежности и наконец, произнёс:

− Ну-ка, красавица, иди сюда…

Он взял пинцетом верхний лист из стопки чистой бумаги и, приподняв его за уголок, поднёс к лампе и усмехнулся.

− Вот, держи, хефе. Этот лист лежал под тем, на котором писала сеньорита Оливия. Ну, может, не сегодня, а может, и сегодня. Если хочешь узнать её сердечные тайны, то у меня в комнате есть порошок, с помощью которого можно выделить продавленные пером или карандашом буквы. Больше тут ты ничего не найдёшь. Твоя сестра не только умная, но ещё и очень аккуратная женщина. Настоящий кошмар детектива, − он рассмеялся коротким смешком.