Виго осторожно взял лист бумаги за уголок.

Значит, у его сестры есть тайник. Ну да. Это же ему и самому должно было прийти в голову!

Он положил лист на бювар и осмотрел комнату в поисках возможных тайников, но ничего так и не нашёл.

− Ну и какие выводы? – спросил он, видя, что и сыщик закончил свой осмотр.

− Весьма любопытные. Итак, − Морис остановился посреди комнаты и принялся жестикулировать, как дирижёр, указывая на разные предметы: − Замок не взломан, открыт ключом. Значит, замешан кто-то из своих, у кого была возможность стащить запасной ключ. Окно было открыто, но у сеньориты Оливии в этой комнате оно затянуто слоем сетки от гнуса, а сверху кисея. Зато я сдуру окно оставил открытым, и меня эти кровососы прошлой ночью всего погрызли! А тут сетка совсем новая и нигде не порвана. Значит, змея точно не залезла через окно, и та… тварь, которую видела сеньорита Оливия, и впрямь какой-то дух, способный пролететь через сетку, потому что белка или нетопырь сквозь неё, ясен день, не пробрались бы. Так что, может, ей это и привиделось. От страха. А может, приснилось. А может… но об этом потом.

− А мне? – спросил Виго. – Мне тоже приснилось?

− С тобой мы отдельно поговорим. Не смешивай всё одну кучу, хефе. Потому что есть такое свойство человека − дай людям поговорить между собой перед допросом, и они начинают описывать одного и того же преступника, хотя видели вообще разных людей. А пока я рассматриваю только факты. Змея точно не появилась из воздуха или чёрного дыма, не залезла через окно или через трубу. Каминов тут нет, других дыр я тоже не нашёл. А значит, её принесли сюда ночью, потому что вечером ты сам сюда заходил и никаких змей не видел, открыли дверь и бросили у входа.

− И кто это мог быть?

− Мотив и возможность, хефе, − Морис назидательно поднял вверх палец.− Вот два столпа. Мотива я пока не знаю, а вот возможность была у любого обитателя дома, который имеет доступ к ключу и не боится такой большой и злой гадюки. Я бы побоялся. А ещё у того, кто знал, где эту гадюку можно достать, да и вообще разбирался в змеях. Так что, как я предполагаю, это не один человек. Заказчик находится не здесь, но в доме есть его сообщник − исполнитель. И он точно не боится змей. Как-то так мне это видится.

− Думаю, это мужчина, − задумчиво произнёс Виго.

− Возможно. Но я бы не стал недооценивать женщин, хефе, − ухмыльнулся Морис.− Яды и змеи – это по их части.

− А заказчиком может быть тот, кто приходил в салон Паломы и заказал цветы, как думаешь?

− Вполне вероятно, но не факт

− Почему не факт?

− Письма с поэмами, цветы и… змея? Змея как-то сюда не вписывается.

− Почему нет? Вполне в духе какого-то ненормального.

− А если бы змея убежала? А если бы укусила того, кто её принёс? – начал перечислять Морис, загибая пальцы. − А если бы не укусила сеньориту Оливию? Знаешь, хефе, со змеями одни проблемы. Её надо где-то прятать, ждать ночи. Тут как-то много всяких препятствий, а результат не гарантирован. А эти психи, которые пишут такие стишки, они всё продумывают и готовятся. Им нужна торжественность и мрачность, знаковый день, обстановка и личное созерцание, в этом для них весь смак. Культ смерти, как красоты. А ещё, все эти психи – одниночки. У них не бывает сообщников, если это не секта какая-нибудь. Я ловил одного такого психа в Грюндленде. Он крал с кладбища букеты и присылал их своей возлюбленной, да не просто так, а только с женских могил, и первые буквы имён усопших складывалась в любовное послание. Что-то вроде «Умрём вместе, любовь моя». И эти психи очень даже щепетильны в мелочах. Так что он скорее бы напал на неё в театре с ножом, потому что хочет чувствовать всё лично. А змея? Ночью? В закрытой комнате? Тут есть доля сомнений.