— Помогите госпоже заклинательнице отнести багаж, — распоряжается тётя.

Любопытно… С одной стороны, она заклинательница, способная стереть деревню с лица земли, крестьяне будут гнуть перед ней спину и отвешивать поклоны до земли, я своими глазами видела, как староста чуть ли не каждое слово сопровождал поклоном. С другой стороны, она почему-то старается выглядеть добродетельной женой. Вот какая разница, о чём шепчутся крестьяне? Дальше деревни сплетни не уйдут.

Может, ради дочерей? По идее кузины уже в брачном возрасте. Как и я…

У меня никакие помолвки на горизонте не маячат?!

Вроде бы интерес ко мне проявлял даже один из принцев, но отец не дал согласия, потому что отдаст меня только единственной женой. Что-что? Новая порция воспоминаний вызывает приступ тошноты, но я упрямо тяну картинку за картинкой, потому что часть меня шокирована и категорически не согласна с многожёнством, которое здесь в порядке вещей. Как это, быть второй или третьей? А то и того хуже, наложницей?!

Я вдруг совершенно чётко вспоминаю, почему отец решил обучать меня искусству управления ци — чтобы я могла рассчитывать на особое положение в семье мужа, а в худшем случае могла за себя постоять в разборках с другими женщинами.

Какой кошмар…

Уж лучше в секту — найду учителя, буду гонять по телу ци с утра до ночи, и, возможно, преуспею настолько, что стану бессмертной.

— Юная госпожа, куда прикажете нести багаж? — возвращает меня в реальность вопрос кого-то из слуг, кажется, Кана.

— В дом, принадлежавший вдове Лю Ции, — оба раза я ехала в экипаже и не сообразила следить за дорогой в окно.

— Да, юная госпожа!

Отлично, мне не придётся бродить по деревне в поисках чайной, от которой надо куда-то свернуть…

Когда госпожа Ланши ушла? Я упустила момент.

И ещё кое-что я упустила. Слуги, которых госпожа выделила, не смогут взять все сундуки разом, сундуков больше и каждый довольно тяжёлый, нести можно только по отдельности.

Впрочем, для меня решение очевидно — челночный метод. Пусть проходят небольшую дистанцию, ставят на землю и возвращаются за оставшимися. Может быть, будет не слишком удобно, зато багаж под присмотром. Но прежде, чем я озвучиваю распоряжение, из тени стены выступает сын старосты. Оказывается, получив более, чем щедрую оплату за то, что довёл экипаж до ворот, он не ушёл далеко и остался ждать. Умный парень, мне нравится.

Приблизившись, он молча сгибается в поклоне.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Госпожа заклинательница, если вы пожелаете найти для слуг помощников, я готов привести нескольких.

— Нет необходимости, — перебивает его низкий бас. Из калитки при воротах гуськом выходят новые слуги, четверо мужчин и три крепких женщины.

Парень, склонившись ещё ниже, отступает, но другой слуга подхватывает:

— Что возомнил о себе этот грязный крестьянин? Каждый ларь сам по себе драгоценен!

Если слуги поддерживают подобный тон за пределами поместья при мне, гостье, то какая же атмосфера царит внутри поместья? Уйти правильное решение.

Я перевожу взгляд на отступающего спиной вперёд сына старосты. Он так и не распрямился, руки держит перед собой, а в плечах напряжение, будто ждёт, что его ударят. Может, здесь и в порядке вещей бить людей просто по прихоти, но не при мне.

— Верно говорите, не отвлекайтесь, будье бережны с каждым сундуком, а ты, добрый человек, приведи не помощников, а помощниц. Видел же, что мусор надо смести, полы помыть.

И капитальный ремонт устроить, ага,

Небо голубое, от горизонта до горизонта безоблачное, чёрными росчерками тянется птичий косяк. Дождь или ливень ничто не предвещает, так что дырявая крыша не проблема, по крайней мере на сегодняшнюю ночь, а дальше я пока не загадываю.