— Здравствуй, Джар, — тихий, почти интимный голос. Когда-то он заставлял меня вздрагивать от удовольствия, а сейчас разве что от неожиданности. Отвлёкся разглядыванием Аши. Даже слегка пожалел, что хромаю. Хороша, бесовка. И держится свободно, легко, начинаю верить, что затея не совсем идиотическая.

— Здравствуй.

— Джар... ты как?

— Как видишь.

— Джар... я не хотела.

— Чего, Тинна?

12. 12

— Чтобы так получилось.

— Ты извиняешься? — сморю на неё.

Горделивый профиль и не думает наклониться хоть на дюйм, в глазах ни капли раскаяния.

— Наверное... хоть и не ощущаю за собой вины.

— Не ощущаешь? — дома давно люстры бы звенели да побелка сыпалась, а может уже и куски потолка. Но перстень сдерживает, вымораживает все порывы силы. — Ты обманывала нас обоих!

— Я по-своему любила вас обоих. Не могла выбрать.

— А сейчас обманываешь себя. Или снова меня?

— А когда выбрала — ты с моим выбором не смирился.

— Я-то смирился, — криво усмехаюсь. — Это Рен припёрся ко мне в день...

Резко обрываю себя. Прошли те времена, когда мне хотелось делиться с тобой сокровенным.

— Где он, Джар? — спрашивает тихо. — Это правда, что...

— Ни на йоту не изменилась, лживая тварь. Понятия не имею, где ваш драгоценный Рен. И можешь передать своей несостоявшейся свекрови, чтобы прекратила подсылать ко мне девок, после тебя мне уже никакая не страшна.

— Зачем ты так? — синие глазищи наливаются слезами.

Раньше меня это пронимало до пяток, но теперь охромел по всем параметрам. Не пронимает.

— На миг подумалось, тебе правда есть до меня хоть какое-то дело. Хоть в память старой дружбы, что ли. Или о Шераре, – отвечаю.

— Я знаю, что вы дружили. Прими соболезнования.

— Засунь свои соболезнования туда, куда всех Владык пускаешь.

— Ты такой же грубиян, Джар!

— А ты такая же стерва.

— Раньше ты так не считал.

— Дурак был! — выискиваю Аши, менуэт заканчивается. Хоть бы не вальс, вальсировать, хромая, совсем не с... ноги.

— Кузина, говорят? — интересуется Тинна.

— Сплетни собираешь?

— Ну не жена же, — ухмыляется.

— Почему это? — начинаю заводиться.

— Ты даже мне предложения не делал. Ищешь, кому пристроить?

— Тебе и не собирался, — собирался, вообще-то. Слава Источнику, не успел. — А на кузинах, вроде, жениться не запрещено. А если бы и запрещено... ради прекрасной женщины можно и нарушить.

Тинна обиженно супится, становясь вмиг некрасивой. В очередной раз спрашиваю себя, где были мои глаза? Нет, ну Нелли, конечно, говаривала, где, но в приличном обществе такого не повторяют.

Решительно направляюсь к Аши, едва успеваю обогнать настырного младшего братца Колодца.

— Следующий танец мой! — сообщаю.

— Да? — удивляются Аши хором с Журратом. Спелись, однако!

— Да!

Вальс, его тыкву!

— Аши, ты мне что обещала? — шиплю, пока девушка пытается приноровиться к прихрамывающему ритму.

Девушка изумлённо распахивает глаза:

— А что? — пугается.

— Сначала — мои вопросы, потом — твои женихи! А то ишь, как резво взяла.

— Но я... — теряется. — Не думала...

— Впредь думай!

— Что от меня нужно?

— Ничего!

— Вы бы определились, х...

— Сама ты «х»!

— Прости. Джар. Скажи, что нужно. Я всё сделаю.

— Кузину мою изображать.

— А что не так? В... твоя кузина не может ни с кем танцевать?

Кажется, я задал слишком быстрый темп: хромая сложно выдерживать. С другой стороны, уже почти и не заметно. Ну, пару раз врезались в кого-то, так они расступились, подумаешь. Зато мы в центре.

Врезался-то я, Аши только ойкала. И пыталась извиниться, но под моим взглядом так и не решилась. Да и вообще на ускорении ритма стало не до разговоров. Хоть ноги ей не оттоптал. Она мне, впрочем, тоже — не соврала, управно движется.