- И почему ты так думаешь? - обиженно всхлипнула я.

- Подумай сама, Огонёк. Ловцы же нашли нас несмотря на все твои ухищрения.

- Но мое зелье помогло тебе. Ты умирал, Лед. Когда я нашла тебя, в тебе почти не осталось жизни.

- Я - маг, Огонёк. Сильный маг. Думаю, что, оказавшись в тепле, мой организм начал восстановление самостоятельно.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но вспомнила с какой невероятной скоростью затянулись его раны, срослись сломанные кости. Вспомнила, как спокойно, практически не напрягаясь, мужчина сдвигал с дороги поваленные деревья.

Мне хотелось поверить, честно. В то, что теплые искорки в его глазах предназначены мне, а не вызваны действием отвара. Что его сердце бьется учащенно и громко именно от того, что я прижимаюсь к нему. В то, что холодным и чужим он будет для кого-то, а для меня - только таким - теплым, надежным. А тот, кто хочет - всегда найдет возможности. Тем более влюбленная женщина.

- Я не могу поехать к тебе, - прошептала я. - В каком статусе я буду жить в доме постороннего мужчины, Лед?

- Знала бы ты, сколько людей живёт в моем доме безо всякого статуса, - усмехнулся он. - Но я понимаю, что именно ты хочешь услышать, Даника.

7. Глава шестая. Маурон. Решение.

Выйдя из дома, Маурон встал напротив океана. Закрыл глаза и позволил тяжёлому ветру путаться в волосах, которые по прихоти Даники были заплетены в тонкие косички.

Его план разрушен. Уничтожен желанием глупой девчонки быть добренькой даже с теми, кто пришел тащить ее на жертвенный алтарь.

И что теперь делать? Оставаться здесь и каждый день ждать новую храмовую звезду? А что будет, когда закончатся камни? Ловить рыбу?! Наняться батраком в город?!

Он накручивал себя специально, не желая озвучить решение, которое на самом деле уже принял.
Нужно вернуться. Во дворце, под защитой родовых артефактов Империи, Даника будет в безопасности до конца жизни.

Но как же он не хотел обратно. При одном воспоминании о своем кабинете, канцелярии и комнатах его охватывала черная тоска. Он поставил точку на своей прошлой жизни, а точка внезапно оказалась запятой.

И Фелиция. Мысли о Птичке по-прежнему преследовали его. Во дворце же каждая мелочь, каждая деталь будет кричать, вопить о потерянной любимой.

Но его долг... Он задолжал свою жизнь, и какая разница, как долго он будет выполнять взятые на себя обязательства? Даже если до самой смерти.

Он услышал ее шаги, когда она только шагнула из дома. На удивление робкие и нерешительные. Снова вернулась ледяная злость. На Данику - за то, что оказалась слишком мягкой, на судьбу - за то, что не даёт погрузиться в забвение, на себя - за то, что перестал желать этого забвения. И эта злость заставила его сказать много новых слов - каждое больнее и острее, чем предыдущее.

В какой-то момент он словно пришел в себя. Стряхнул сковавшую его защитную ледяную скорлупу . С некоторым трудом, потому что быть неприступным и холодным намного легче, чем быть чутким и внимательным. Но он постарается научиться. Это его долг.

- Я не могу поехать к тебе, - тихо сказала девушка, не поднимая глаз. - В каком статусе я буду жить в доме постороннего мужчины, Лед?

- Знала бы ты, сколько людей живёт в моем доме безо всякого статуса, - хмыкнул Маурон. - Но я понимаю, что именно ты хочешь услышать, Даника.

Она напряглась в ожидании ответа. Тонкие пальчики вцепились в ворот его рубашки.

- Ты станешь жить в моем доме в качестве жены, - спокойно сказал император. - Если, конечно, примешь мое предложение.

Он не мог не видеть, что нравится девушке. Не мог не замечать, как нежно Даника смотрит на него, когда думает, что он спит. Как старается найти его глазами, лишь ненадолго упустив из виду. Как учащается ее сердцебиение и как загораются глаза. Как Огонек отвечала на его поцелуй. Открыто, доверчиво, радостно.