- Они убьют тебя! Бежим!

- Нам не убежать, Огонёк, - мягко сказал Маурон. - Они слишком близко.

- Тогда я останусь с тобой!

- Даника, - он вложил в голос максимум твердости и убеждения, - твое присутствие будет мешать мне. Отвлекать. Забери собак и закройся в доме.

Она глянула в сторону холма. Ловцы их тоже заметили и теперь замедлялись, рассредоточившись по ширине дороги.

- Я не уйду, - прошептала девушка хотя зубы клацали от сотрясающей ее дрожи.

- Я справлюсь. Веришь мне?

Она с усилием оторвала взгляд от ловцов и пытливо уставилась в его глаза.

- Их нельзя убивать, - вдруг сказала она тихо и заплакала.

Маурон резко развернулся к ней:

- Почему? Я о чем-то не знаю?

- Они не виноваты, что их отправили за мной. Они просто служат Храму. Пожалуйста, - ее голос звучал почти не слышно, - не убивай их. Прошу.

- Рад, что твоя вера в меня выросла настолько, что за меня ты больше не переживаешь, - хмуро сказал Маурон. – Иди в дом, я сделаю все, что смогу.

Убедившись, что за Даникой закрылась дверь, император вышел со двора, закрыл калитку и встал спиной к ней. Всадники приближались неспешно, пустив лошадей шагом. Четверо остановились метрах в десяти от него, и только главарь спешился, чтобы, оставив лошадь, подойти к нему пешком.

- Нам не нужны чужие жизни, - сказал он, вставая напротив Маурона, - девушка принадлежит Храму Дарайна. И она должна уехать с нами.

- Больше не принадлежит, - спокойно ответил император. – И с вами она не поедет. Вы могли бы поблагодарить ее за свои жизни, но, боюсь, вам будет не до этого.

- Ты хочешь драться за нее? – устало спросил ловец и потер заросшую седой щетиной щеку. – Я должен предупредить тебя – ты обречен. Никто не справится со звездой Храма. Уходи по добру.

- Не против, если я сниму рубашку? – усмехнулся Маурон, словно не слыша мужчину.

- Боишься испачкаться? – спросил седой ловец раздраженно.

- О, я давно испачкан так, что не отмыть, - весело сказал Маурон, уже предчувствуя боевой азарт. Рубашку он накинул на прутья забора, но крылья вызывать не спешил, оставляя это преимущество на потом.

Пожилой ловец разглядывал его, склонив голову:

- Смело. И глупо. Жаль.

Не оборачиваясь, мужчина подал знак остальным, те спешились и начали приближаться к ним, все также двигаясь широким веером и на ходу доставая оружие.

- Не слишком честно, да? – усмехнулся император, глядя на молодого мужчину, вооруженного арбалетом.

- Еще можешь сбежать, - процедил тот презрительно.

Маурон покачал головой и, решив, что маги стоят достаточно близко, выпустил силу, подавляя их волю. Не скупясь и не колеблясь. Ловец с арбалетом первым выронил оружие, упал на колени, зажимая обеими ладонями уши. Из носа его хлынула кровь, щедро заливая одежду и струйками стекая в песок.

Лучше всех держался ловец, что вел переговоры. Ловкий и стремительный, несмотря на возраст, он атаковал Маурона слева, едва не зацепив бок стилетом. Остальные трое ловцов тоже имели задатки ментальной магии, выдерживая его напор. Кровь заливала их подбородки, сосуды на глазах полопались, но ни на скорости, ни на реакции это не отражалось.

Маурон вертелся вьюном, наклонялся и уворачивался, удерживая магическое давление, пока не почувствовал легкое головокружение. И тогда крылья вырвались одним яростным вихрем, уронив ближайших противников на песок.

- Не трогать! – сразу закричал старший, и ловцы замерли вокруг Маурона. Лишь арбалетчик остался лежать на боку, видимо, потеряв сознание.

- Ависы – посланники Богов, - сказал седой ловец, разглядывая императора с благоговением.