Редкая в последнее время улыбка осветило ее лицо, ветер вернул на щеки румянец.

«Красивая», - невольно подумал Маурон, понемногу заражаясь ее радостью.

- Смотри, Лед, там город, - закричала Даника, показывая рукой в сторону. Маурон с трудом отвел от нее взгляд.

- Город, - подтвердил он с улыбкой. – Зови собак, нужно успеть найти жилье.

Бинга и Норри носились около воды, опасливо тыкались в набегающие волны носами и громко лаяли от переполняющего их восторга.

- Им тут понравилось, - весело сказала Даника, - а тебе?

- Я здесь не задержусь, - не подумав, сказал Маурон и тут же пожалел об этом. Улыбка сползла с лица девушки, и она сразу отвернулась, пряча глаза.

Он развернул ее к себе, придерживая за плечи обеими руками:

- Эй, Огонек! Ты чего загрустила? Я не уйду, пока тебе грозит опасность. Не бойся!

- Я не боюсь! - тут же запальчиво вскрикнула девушка, сверкая своими жгучими глазами. - Да иди хоть прямо сейчас!

Она дышала неглубоко и часто, словно пытаясь подавить непрошенные эмоции. Внезапно Маурон осознал, что не может отвести взгляда от ее губ – ярких, сочных, чуть приоткрытых. Сладких даже на вид.

- Я не уйду, - повторил он, отпуская ее и делая шаг назад. Развернулся и оседлал своего крепкого беспородного жеребца, которому Даника дала гордое имя – Буран.

- Он сильный, как та буря и такой же серый, - смеялась она, - и эти шарики на боках – смотри, они же как снежки.

Сивая кобыла тоже получила новое имя – Зайка.

- Она же почти такого же цвета, как зайцы, - убежденно говорила Даника Маурону, который безуспешно пытался сдержать улыбку, - и такая же быстрая. Ну, почти.

В городе им пришлось провести две ночи, прежде чем удалось найти подходящий дом. Немного заброшенный, пустовавший уже несколько лет, но находящийся почти у самой воды домик достаточно далеко от города.

- Мы жили там с мужем, - доверительно сказала пожилая дама, отдавая Маурону артефакт собственности, - он у меня не любил суету. Но три года назад Марко умер, так что я к детям перебралась. В город.

Домик при ближайшем рассмотрении оказался еще более запущенным, чем при покупке, но Даника была в восторге:

- Он чудесный! Смотри, тут можно будет посадить виноград. Виноград, Лед! Я так давно его не ела. А здесь я поселю Стрелку.

Маурон покорно ходил за ней, прикидывая сколько драгоценных камней придется потратить, чтобы провести сюда необходимые удобства и сделать из этой конуры пригодный для жизни дом. Должно хватить.

Они успели провести в доме два дня, когда Маурон почувствовал ловцов. Все эти дни Даника пребывала в взбудораженном состоянии, хватаясь то за одно дело, то за другое. Маурон покладисто выполнял все ее просьбы – придерживал, прибивал, поправлял. Параллельно девушка мастерила защитный артефакт, не забывая ежедневно обновлять свои чары. Которые почти не действовали.

- Даника, - позвал Маурон девушку. Он старался говорить спокойным, небрежным тоном, но она сразу почувствовала неладное. На ее лицо легла тень – исчез румянец, потухли глаза, сразу наполняясь страхом, обесцветились яркие губы.

- Они пришли за мной? – испуганно спросила она, сразу догадавшись. Страх, все это время подавляемый напористой деятельностью, тут же заполнил ее сознание.

- Иди в дом, - сказал Маурон. – Все будет хорошо.

Она смотрела куда-то за его спину – в сторону холмов, отделяющих широкую полосу пляжа от редкого соснового бора.

- Иди в дом, - спокойно и уверенно повторил он, тоже глядя на показавшихся на вершине холма всадников.

Даника вцепилась в его руку, буквально оглушая волнами страха: