Помимо основной работы, я бралась за столько всевозможных халтур и подработок в качестве фрилансера, сколько только получалось.

Ну, в каком-то смысле, да – ведь у меня было так много клиентов, что я напрочь позабыла их имена, с чем ночные бабочки, как я полагаю, испытывают схожие трудности.

Лучшего времени для погружения в эту квазипроституцию было не выбрать. Приближались зимние Олимпийские игры 2010 года в Ванкувере, и весь предшествовавший им год я в придачу к основной работе трудилась на два PR-агентства, которые были перегружены «олимпийской» клиентурой. Я также заключила контракт с международной фирмой, занимавшейся исследованиями рынка, прибавила к этому фриланс-блоггинг и, когда могла, помогала другу – в обмен на наличные – в его кейтеринговой компании. Месяц, в течение которого проходили сами Игры, я сдавала свои апартаменты в аренду, а потом вывалила все накопленные сбережения на свой банковский счет. И, наконец, словно сами боги подстегивали меня не сходить с выбранного пути, мне позвонили из моего банка и спросили, не желаю ли я воспользоваться преимуществом их низких ставок и рефинансировать свою ипотеку. Я сказала «да», а поскольку я расценила этот звонок как сигнал о том, что вселенский расклад карт мне благоволит, я также спросила, не хотят ли они продлить мне кредитную линию, чтобы помочь оплатить катание на лыжах по миру – хотя здесь будет немаловажным упомянуть, что слова «катание на лыжах по миру» так и остались в моей голове, а с языка сошло: «Инвестицию, которую я собираюсь осуществить». Это был выстрел наугад; какой банк в 2010 году дал бы 28-летней девушке кредитную линию на осуществление инвестиций, для подтверждения которых не было никакой реальной документации? Как выяснилось, мой банк, по всей видимости, работал во имя Господа, потому что их ответом были слова, произнесенные с искренним энтузиазмом: «Да, мы были бы счастливы помочь вам в этом».

К тому времени, как я покинула страну в июле 2010-го, у меня было скоплено порядка 30 тысяч долларов, я рефинансировала свою квартиру, обзавелась арендатором, покрывавшим мои расходы на ипотеку, и взяла кредитную линию, которая должна была покрыть прочие затраты на путешествие и еще кое-что сверх того. Вдобавок десять месяцев предстоявшего путешествия были тщательно (то бишь сверхскрупулезно) распланированы на карте, включая и самую важную, на мой взгляд, часть всей затеи: цель, а именно то расстояние, которое я должна была преодолеть на лыжах. Рассчитав время на собственно перемещение и вычтя короткую паузу между сезонами в Южном и Северном полушариях, которая непременно понадобится мне, чтобы дать ногам отдых, а также учтя примерное время начала и конца каждого из сезонов (когда снег только начинает выпадать и когда уже начинает таять), я пришла к выводу, что у меня будет около 32 недель для непосредственно катания. Мы с отцом регулярно катались с альтиметром, прибором, напоминающим часы, который замеряет преодоленное расстояние перепада высот. Я знала, что умеренно сложная задача для меня: преодолеть 25 тысяч футов перепада высот в день. Я провела некоторые расчеты, основываясь на том, что буду кататься пять дней в неделю (я собиралась подойти к своей задаче, как к постоянной работе) и так пришла к цифре в 4 миллиона футов за все время путешествия. Это было официальное заявление – теперь на конце моей палки болталась морковка.

Чтобы у вас сложилось верное представление, скажу, что эта цифра была больше того, что я преодолела на лыжах за всю свою жизнь к тому ее моменту. Чтобы достигнуть этого показателя, среднестатистическому североамериканскому лыжнику потребовалось бы 25 лет. Даже если вы были непревзойденным лыжником и откатывали бы внушительные тридцать дней сезона, вам все равно потребовалось бы потратить на этот проект 5–6 лет. Цель была просто гигантской. Причин ставить такую цель было две.