— Да какая она известная? Ее уже заменили.

— Это не шутки!

— А кто шутит?! Ты видел ее? Она могла нанести вред ребенку!

— Она хотела нанести вред тебе! Как ты вообще до нее добрался? Изнасиловал?

— Нет.

— Никогда?

— Что ты ко мне пристал?! Вали в свой Питер.

— Я не могу это оставить так. Ты должен отпустить ее. Женись на Нелли. Она давно тебя ждет!

— Я не отпущу Дарину! Не проси.

— Тогда и ты не проси, чтобы я оставил это в тайне. Ты же поэтому меня вызвал? Хотел, чтобы тебе напомнил, что это, блять, неадекватный поступок? Тебе нужна помощь.

— Я позвал тебя, чтобы мне было с кем поделиться. Но раз ты не хочешь, тогда я не отдам тебе это, — достаю папку.

— И что там? Деньги? У меня своих хватает.

— Тут информация на нынешнего мужика твоей Элли и результаты ДНК. Настоящие результаты.

Демид теряет дар речи. Смотрит на папку, как на святыню.

— Я искал компромат, он чист. Она не моя дочь. Я делал анализы.

— А я заплатил, чтобы их подделали.

Удар приходится в челюсть, я шевелю ею, чтобы посмотреть, не сломал ли. Демид уже жадно рассматривает папку, листает, находит тест.

— Она родила от меня?

— Денег хотела срубить.

— Не все измеряется деньгами, Саид! Осыпь свою Дарину миллионами, она, все равно, захочет свою жизнь. Она мне соврала, получается.

— Я могу на тебя рассчитывать?

Демид резко поворачивает голову, сжимает в кулаке папку, забирает кровь для анализа и уходит, так и не сказав ни слова.

***

До встречи в комментариях) Надеюсь теперь пролит свет на отношения братьев...

19. Глава 18. Дарина

Меня кроет. Дико. Безумно. Я оказываюсь в стенах этой красивой тюрьмы. Но кажется, все тут пропитано отчаяньем и страданиями. Прошлыми. Будущими.

Я не хочу здесь оставаться, я не хочу! Внутри клокочет злость и гнев. Хочется рвать на себе волосы, одежду, разрушить эту золотую клетку до основания!

И дело даже не в том, что он это сделал, я смирилась с тем, что он просто псих. Но я понять не могу, почему я, почему он сделал это со мной?

И этот врач. Брат его. Я же видела в его глазах жалость, но надеяться на то, что он сообщит обо мне, бессмысленно. Он боится Саида. Они все его боятся! Но он смертный.

Господи, еще немного, пара сантиметров, и я бы повредила сонную артерию. Каких-то пара сантиметров, и я была бы свободна! Как и чуть раньше.

— Ненавижу, ненавижу, ненавижу! — голос прорезается, и я просто кричу.

Перед глазами милая сучка с экрана, что заигрывает со Ждановым.

Они так быстро заменили меня. Раз, и нет Савельевой. Бесконечный конвейер, даже траура не объявили! Потому что я никто. Я никто! Всего лишь тело, которое захотелось психу. И никто, никто меня не спасет!

Дверь открывается, и входит Амина, а за ней несколько мужчин в рабочей форме.

Я застываю, обнимаю себя и смотрю, как мужчины, о чем-то переговариваясь, снимают зеркала с больших шкафов. Снимают картинки под стеклом. Снимают даже стеклянные статуэтки с полочек, оставляя комнату пустой и безжизненной. Сосуд для людей. Как я сосуд для чужого ребенка.

Я не знаю, сколько еще так простояла, смотря в место, где должно было быть зеркало.

Там раньше было мое отражение. Красивой, успешной женщины, всего добивающейся самой, несмотря ни на что, несмотря на отца-тирана и травму, которую нанес неизвестный.

Кто-то злой и незнакомый.

До сих пор берет страх, когда вижу во сне себя на утро.

Разбитая, в синяках, униженная, пустая.

Тогда, восемь лет назад в зеркале я не узнала себя.

Теперь я даже не вижу себя.

Холод пробирается под кожу, и я спешу под одеяло, прячусь, как делаю всегда, когда накрывает.