Одним усилием и хорошим заклинанием, я могла избавить истоптанный ковёр от грязи, правда, обнаружила в результате, что он ни на что не годится. 

  —  Ох, мне нужно в город! Турсуаза?  —  позвала я.

Компаньонка с не меньшим, чем я, энтузиазмом взялась за дело и руководила горничными, что отмывали витражные окна.

  —  Да?  —  она поправила косынку на кудрях и подошла ко мне. 

  —  Я хочу в город. Заказать шторы, ковры. Ох, список уже огромный. Господин Курат, список у вас?

  —  Да, Ваша Светлость,  —  управляющий протянул мне пару исписанных листов.

  —  Чудно... Я собираюсь прямо сейчас этим заняться. Справитесь без меня?

  —  Да, Ваша Светлость!

Казалось, что для Курата происходящее  —  настоящий праздник. Он был так счастлив ввязаться в это грязное дело, что носился по этажам, как волчок. Под его управлением вся прислуга работала слаженным механизмом. Они натирали полы, чистили витражи, снимали пыльные шторы. Из кухни доносились ароматы еды, и что-то мне подсказывало, что весьма вкусной. В саду чуть ли не рыдали над уничтоженными клумбами садовник и два его помощника. Конюх отчитывал предыдущего конюха, хоть тот его и не мог слышать, за отвратительное отношение к лошадям. 

Все были так возмущены состоянием замка, что на этой яростной энергии работали за троих, а я была по-настоящему от этого счастлива. 

  —  Надеюсь, вы не пойдёте вдвоем?  —  Эмилиэн до сих пор был недоволен мной. А я не понимала почему. 

  —  С нами будут два лакея, кучер и две горничные,  —  отчиталась я, игнорируя недовольные взгляды лорда.

Создавалось ощущение, что ему не нравится, как перевернулась жизнь целого замка за те дни, что я тут была. Будто вся эта грязь и весь этот балаган его полностью устраивали. Или он умело делал вид, что устраивали.

Турсуаза же сдалась. Если по началу она (возможно, в угоду кузену) противилась, то вскоре зажглась моим азартом. А уж идея поехать в город и вовсе пришлась ей по душе настолько, что она сама начала дополнять наши с Куратом списки. 

  —  Будьте осторожны,  —  пробормотал Эмилиэн и ушёл в свою комнату.

  —  Что с ним?  —  поинтересовалась я у Турсуазы.

  —  Думаю, он боится гнева Герцога, хоть это на кузена и не похоже... Может... просто он не любит перемены? 

  —  Ну придётся привыкать! А у него есть свой дом?

  —  Нет,  —  покачала головой Турсуаза.  —  Он... отрёкся от всего. И стал сначала военным, а потом адвокатом. Только его отец сделал всё возможное, чтобы ничего у Эмилиэна не сложилось. Теперь он доверенный адвокат герцога. А когда-то они были лучшими друзьями. Этот замок... ну для Эмилиэна это единственный дом. И я думаю, что если бы не вы, герцог бы отдал замок Эмилиэну. Мне так кажется, по крайней мере.

  —  А ты тоже тут жила?

  —  Да. Почти половину жизни... Меня привезли сюда, когда мне было десять лет, и отдали на попечение Эмилиэну. Я почти не помню другого дома. 

  —  Вы никогда не хотели что-то изменить в этом замке?

  —  Я... нет. Мы...  —  она замялась.  —  Мы привыкли. Это место и правда никому не было нужно. В наших комнатах был порядок, мы всегда уезжали и обедали в пабе. Нам было весело, у нас был дом. 

Я поняла, что Турсуаза была расстроена, когда я появилась. Должно быть за годы в компании Эмилиэна она влюбилась в него, прикипела к нему и это место уже считала их домом. 

Только мне такой дом не нужен. 

  —  Я пойду наверх, переоденусь и встретимся у экипажа,  —  улыбнулась я, а Турсуаза задумчиво кивнула.

***

Коридор второго этажа, который вёл к моим покоям, был ещё нетронутым, и тут по прежнему пахло пылью и плесенью. А ещё было темно, потому что витражи сняли на реставрацию, и закрыли проёмы плотными занавесками. Моя воздушная белка с довольным видом прыгала вокруг, попутно очищая себе путь от пыли.