В воздухе витал аромат влажной земли и дыма из каминных труб, смешиваясь с запахом гиацинтов, гортензий и гладиолусов, что цвели в палисадниках и тенистых садах.

У подножья холма мрачной черной стеной начинался еловый лес – его таинственная глубина манила и отталкивала одновременно, шептала о неизведанном и пугала тенями, крадущимися из-под полога вековых деревьев.

Твинбрук словно сошел со страниц сказок братьев Гримм, которые я, кстати, хорошо знала, потому что любила читать в детстве.

Но я тогда и представить не могла, что такой мир существует на самом деле, и когда-нибудь я в нем окажусь.

По правде говоря, будь у меня выбор, я бы предпочла что-то менее мрачное и более жизнеутверждающее, например, мир Винни-Пуха или Смешариков.

Но выбирать, разумеется, не приходилось…

– Привет, ты новенькая? Как тебя зовут?

Передо мной стояла женщина лет сорока, одетая в такую же желтую фланелевую сорочку, как и у меня. Ее волосы заплетены в две тощие косички, перевязаны бантами, и заколоты большой облезлой заколкой с выколупанными камушками.

Я сказала.

– Будем подругами! Я – Клеменция Винзеворская, Ее Величество королева Лунарии, – представилась женщина как ни в чем не бывало. – Пойдем с нами делать поделку?

– Поделку?

– Ага. Тут тем, кто делает поделки, на полдник дают пирожное с заварным кремом! Ты же хочешь пирожное?

На данный момент больше всего на свете я хотела выбраться из этого места, но озвучивать это не стала.

Клименция привела меня к столику, за которым несколько человек сосредоточенно разбирали разноцветный рис и клеили его к листу бумаги, собирая из этого риса большое дерево.

Завидев мою спутницу, ее серьезно приветствовали, называя «Ваше Величество» и кланялись ей.

– А правда, что у тебя сегодня церемония? – спросил меня кто-то.

– Что за церемония?

– Церемония зеркала, – торжественно ответила Клименция. – Зеркало должно тебя постигнуть. Иначе тебе тут нельзя оставаться.

Крайне заинтересовавшись этой информацией, я попробовала расспросить о «церемонии зеркала» подробнее, но никакого толку не получила.

Обитатели долгауза, в том числе и «королева» Клименция, начисто забыли обо мне и увлеклись рисом.

А я подошла к витой кованой ограде, за которой, на некотором отдалении начинался лес.

Свобода была так близко…

Хоть она и высокая, но перелезть я ее смогу.

Вот только делать этого ни за что не стану. Кто я тогда буду?

Беглянка из психушки?

Без знания местности, в этой яркой, точно свет светофора, ночнушке – они поймают меня в два счета, и упекут обратно.

К тому же, не бежать же среди бела дня под взглядами надзирательниц!

Внезапно мне показалось, что по ту сторону забора в высокой траве что-то мелькнуло.

Какая-то юркая тень.

Это был маленький угольно-черный котенок, лохматый до невозможности. Правая передняя лапка зверька была искривлена, отчего он прихрамывал, немного припадая на нее.

Его гипнотические глаза горели, как две золотые монетки.

Котеныш неотрывно смотрел на меня, а я на него.

И вдруг я увидела, что зрачки в его золотых глазах – два черных полумесяца!

Совсем как тот, который сейчас был вытатуирован на моем бедре!

Повинуясь древнему инстинкту, я протянула к хромому малышу руку через прутья ограды забора и…

– Эй ты! Отошла от забора! Что, сбежать вздумала, девка? – заорала надзирательница, подбежала ко мне и замахнулась своей дубинкой. – Я кому сказала, живо назад!

Махнув черным пушистым хвостом, котеныш одним неуклюжим прыжком скрылся в высокой траве.

Тут к той надзирательнице подошла еще одна и что-то шепнула.

– А ну, вставай, пошли! – с этими словами она грубо подхватила меня и поволокла к зданию больницы.