А я бы осталась в своем собственном теле…

Заметив мое внимание, Кайзер посмотрел на меня так, что под этим взглядом захотелось оказаться за тысячу километров отсюда.

Это длилось пару мгновений, после чего муж вернулся к разговору с директором психушки.

И я даже почему-то уловила обрывки этого разговора, хотя он был очень негромким…

– После того, как зеркало признает вашу жену «блуждающей разумом», то вы сразу станете полностью свободны от нее, полковник, и тот час же сможете расторгнуть этот брак. Ярлык «блуждающей» полностью лишает ее социального статуса со всеми вытекающими, и Максимилиана становится полноправной обитательницей нашего заведения.

– Она может оспорить это… решение?

– Люди могут ошибаться, но зеркало кристально-чистого разума – никогда, такова его магия, – снисходительно улыбнулся директор психушки. – Так что оспорить «блуждающую» невозможно. Это клеймо на всю жизнь.

– Надеюсь, вы понимаете, что это ваше хваленое зеркало в любом случае должно вынести один единственный вердикт – положительный, – сухо проговорил Кайзер.

– Разумеется, полковник Роуэн. Ваша жена ненормальна – и это видно невооруженным взглядом. В случае, если зеркало, кхм… Выдаст не совсем ожидаемое, то я проведу с ней несколько тестов, благодаря которым уж точно можно будет составить необходимое официальное заключение. Будьте покойны, из нашего заведения ваша жена больше не выйдет. Ведь ей требуется очень серьёзное и комплексное лечение.

– Отрадно это слышать, господин Макбрайд, – кивнул Кайзер, усмехнувшись уголком рта, и поднялся.

– Увы, но данная процедура по регламенту не может проходить без самого близкого родственника, которым для Максимилианы Роуэн на данный момент являетесь вы, – смущенно сказал доктор. – Я задержу вас еще совсем немного, полковник.

Кайзер неохотно кивнул и опустился в кресло.

– И да, доктор Макбрайд, после того, как эта женщина будет объявлена «блуждающей разумом», верните девичью фамилию, – проронил инквизитор. – Мне бы не хотелось иметь с ней хоть что-либо общее.

– О чем говорить? Разумеется, полковник! – угодливо закивал доктор. – Знаете, когда два года назад было объявлено о том, что вы женитесь на дочке придурошного Видаля, то общество было весьма шокировано. Даже моя жена сказала…

– Господин Макбрайд, начинайте, – резко перебил собравшегося разоткровенничаться доктора Кайзер.

– Да-да, конечно, с вашего позволения, начнем.

Что это они собрались начать?!

8. ГЛАВА 8

Мне все эти разговоры про начало процедуры и «зеркало кристально-чистого разума» совершенно не понравились.

Ведь разум теперь у Максимилианы чужой, то есть мой.

Вдруг это зеркало увидит чего-то не того?

Два дюжих медбрата вкатили в комнату большое старинное зеркало.

Выглядело оно так ужасно, как будто пережило несколько бомбежек. Поцарапанная облезлая рама, потемневшее от времени серебро амальгамы, покрытое трещинами…

Но парни обращались с зеркалом, как величайшей драгоценностью.

Зеркало поставили прямо напротив стула, где я сидела, и велели мне рассказать о том, что я в нем вижу.

Я хотела задать парочку уточняющих вопросов, но почувствовала, что нема, как рыба.

Мерзкое чувство – меня снова лишили голоса!

– Ах, это… Не беспокойтесь, Максимилиана, ваш голос мы вам вернем, как только зеркало вас постигнет, – махнул рукой Макбрайд. – Таков порядок.

Оказывается, рассказать о том, что я вижу в этом замшелом зеркале, я должна была в письменной форме – мне принесли желтоватый лист бумаги и перо с чернилами.

И тогда я посмотрела в Зеркало кристально-чистого разума.