Но если всё было именно так, то что же случилось потом? Сестра узнала, что он был причастен к гибели своих жен, а он испугался, что она может проболтаться, и предпочел избавиться от нее? Или он снова ощутил нехватку денег и понял, что одной любовью сыт не будешь?

Да, мне решительно необходимо выяснить, какое приданое давали за первыми женами маркиза. А быть может, кто-то из этих девушек был сиротой, и тогда Ренуар мог наложить свою лапу не только на приданое, но и на всё состояние своей жены.

От этих мыслей у меня закружилась голова, и я пошатнулась и схватилась за столешницу.

– Айрис, с вами всё в порядке? – в голосе маркиза мне послышалось беспокойство.

– Да-да, всё в порядке, ваша светлость, – я сделала несколько глотков воды из бокала.

От дальнейших расспросов меня спас вошедший с докладом лакей.

– Ваша светлость, прибыла мадемуазель де Шамплен!

– Что? – кажется, мой супруг был удивлен. – Что за чушь? Как это возможно?

Мне показалось, что он покраснел, и я насторожилась. Прежде он производил впечатление настолько невозмутимого человека, что я думала, его ничто не может вывести из себя.

– Прикажете сказать ей, что вы не принимаете?

– Нет-нет, Жак, проводите ее в гостиную. Я сейчас выйду.

Он промокнул губы салфеткой и поклонился мне.

– Простите меня, Айрис, но я вынужден ненадолго вас покинуть.

И вышел из комнаты столь стремительно, что едва не сшиб по дороге слугу, что нес нам десерт.

25. Глава 25

Я еще недостаточно хорошо ориентировалась в замке, но где находилась гостиная, знала, и посчитала возможным после выхода из столовой залы направиться именно в ту сторону. Подслушивать нехорошо? Ах, да что вы говорите! Меня никто не считал здесь благородной дамой, а значит, никто и не удивится, если вдруг застанет меня за чем-то, не вполне подобающим настоящей маркизе.

Тем более, что вход в гостиную находился в той самой портретной галерее, которую я давно уже собиралась посетить. Так почему бы мне не полюбоваться портретами предков Лефевров именно сейчас? А заодно и послушать, о чём будут говорить маркиз и его гостья. Как там ее назвал Жак? Кажется, мадемуазель Шамплен?

К счастью, никого из слуг поблизости от гостиной не было, а паркетные полы в галерее были идеально ровными и совсем не скрипели. Поначалу я старательно делала вид, что изучаю старинные портреты, но потом, едва до меня донеслись голоса из распахнутых дверей гостиной, я вся обратилась в слух.

– Весьма неразумный поступок с вашей стороны, Эмелин! Можно ли так рисковать своей репутацией?

Ах, вот как – Эмелин! Не мадемуазель Шамплен, а Эмелин!

– Мне было решительно необходимо вас увидеть, ваша светлость! – услышала я высокий женский голос. – Это дело не терпит отлагательств! К тому же, никто не узнает, что я была здесь. Я ездила на ярмарку в ваш прелестный Монтерси и всего лишь велела кучеру сделать небольшой крюк. И я не одна, а в сопровождении компаньонки, так что приличия соблюдены. К тому же, вы уже женаты, а значит, мой визит ничуть не нарушает правил приличия.

– И всё же вам следует как можно скорее вернуться домой, – возразил маркиз. – Я совсем не хочу, чтобы о моей будущей жене стали злословить в обществе.

Тут она рассмеялась, и мне совсем не понравился этот смех.

– О, ваша светлость, слова «ваша будущая жена» звучат восхитительно! И признайтесь же – вы рады меня видеть!

Так вот, значит, кто это был! Та, ради кого его светлость придумал всю эту затею с временным браком!

Я отнюдь не претендовала ни на титул маркизы, ни на сердце Ренуара, ни на его чувства, но меня покоробило от этих слов. Даже если эта девица была уверена, что через полгода маркиз женится на ней, и она станет хозяйкой этого замка, приезжать сюда сейчас было верхом бестактности.