Похоже, придётся нести.

Крякнула от напряжения, но встала. Она обхватила меня ногами, как коала. Стоило шагнуть к двери, брюнет указал на девочку и недоуменно вскинул брови. Затем изобразил руками, будто что-то берёт и «передаёт» это «генералу». Тот закатил глаза и поджал губы.

Крепче прижала девочку и повернулась, как бы защищая её от брюнета. Грозно нахмурила брови и вообще сделала зверское лицо (ну а что делать, если руки заняты и кулак не покажешь?).

Вздохнув, брюнет подержался за голову и, махнув рукой на дверь, вышел первым.

На дрожащих от усталости и напряжения ногах я отправилась следом за ним. Провожало нас, наверное, всё отделение полиции. Моделей на подиуме не разглядывают с таким вниманием, как с каким пялились на меня, идущую в мятой влажной одежде, растрёпанную, измотанную и с грязной девочкой в лохмотьях.

К счастью, девочка сообразила, что я её не бросаю, и возле лестницы сползла с меня, взяла за руку. Иначе мы рисковали добраться вниз кубарем.

Брюнет шёл, не оглядываясь. В самой его походке чувствовалась какая-то обречённость. На первом этаже, в отделанном морёным деревом холле, он развернулся (меня поразила мертвенная бледность его лица) и о чём-то переговорил с провожавшим нас «генералом». Тот помотал головой и развёл руками.

Полицейские с незаметностью мамонтов выстраивались вдоль стен, теснились, толкали друг друга, шептались. Девочка жалась к моим ногам. Брюнет так и стоял посередине холла, будто передумал меня забирать. А я уже настроилась на еду и ванну… И поспать бы. А лучше – домой.

Тяжко-тяжко вздохнув, брюнет дёрнул головой, вновь приглашая следовать за ним, и подошёл к двустворчатым дверям. Распахнул.

Подойдя, я в первый миг подумала, что неправильно запомнила положение выхода и это не та дверь, через которую меня привели. Потом сообразила, что просто не опознала площадь перед полицейским участком из-за переполнявших её экипажей, запряжённых диковинной живностью: огромные динозавры, и восьмёрка мелких клыкастых динозавров, и существо, будто собранное из камней, и бык из заключённого в стеклянную оболочку пламени, и облако, и нечто из плетёной соломы.

Но более всех выделялась жуткая тварь, которую я имела сомнительное удовольствие видеть на мосту: коричневая в чёрных разводах хрень метра четыре в холке, на шести лапах, вся утыканная рогами (рога торчали даже на заднице), с тремя хвостами (конечно, и на концах хвостов рога, то есть шипы). Тело твари покрывали пупырчатые чешуйки, их цвет делал её похожей то ли на рогатую родинку, то ли на кучу не до конца переваренных репейников. Это пялилось на меня восьмью круглыми тёмными глазками (и ладно бы они в разные стороны смотрели, понятен был бы их функционал, а так все вперёд направлены). В общем, если такое ночью увидишь, можно ненароком и обмочиться.

Оторвав взгляд от чудища, я поняла, что все пассажиры экипажей, в основном почтенного возраста мужчины, смотрели на меня.

Ой, а я тут, кажется, звезда…

***

«Может, мне эмигрировать? – я разглядывал тёмные морёные двери на улицу: ничего в них примечательного. – Потому что если жена министра тоже вернулась, лучше закопаться где-нибудь подальше… Хотя и это вряд ли поможет: руки у него длинные».

Голова снова раскалывалась: перед научным собранием я прямо порхал, а теперь стоял совсем без сил, руки и ноги казались неподъёмными.

Вот кто меня за язык тянул? Почему не проверил, действительно ли жена добралась до своего мира? А если бы она застряла по пути?

Полицейские перешёптывались, я чувствовал их взгляды: конечно, столица не знала таких скандалов. Мне уготована роль хита сезона. Если разящий меч, он же министр внутренних дел, он же моими руками потенциально несчастный новобрачный, раньше меня не убьёт.