— Демид, — язык скользит по ажурной ткани трусиков, почти касаясь клитора, и я ощущаю, что от возбуждения становлюсь бесстыдно-мокрой. Мне все ещё тяжело открыть глаза, я слишком ослеплена от остроты собственных ощущений. Когда его пальцы отводят в сторону тонкую полоску нижнего белья, а потом скользят по влажной коже, я понимаю, что ещё чуть-чуть и я кончу. 

Мне нужно оставаться вменяемой, нужно добиться, чтобы Демид сказал правду, но я проигрываю ему, едва ощутив давление большого пальца на клитор. Движения уверенные, быстрые, я шепчу:

— Не надо, — но он и не думает останавливаться. Хватает всего пары минут, чтобы дойти до самой развязки, меня начинает трясти и Демид нажимает сильнее. Оргазм настигает внезапной вспышкой, я  кончаю так сильно, что заваливаюсь вперёд, и он ловит меня, так и не встав с кресла. 

Его руки опаляют жаром кожу даже сквозь платье. Я сижу у него на коленях, как десятки раз прежде, и понимаю, что не смогу отказать ему, какой бы не была настоящая причина. Он гладит меня, собирает распущенные волосы в узел, слегка оттягивая голову за него. 

— Дина?

— Я согласна, — голос мой звучит гулко из-за ладоней, закрывающих лицо. Демид слишком близко, чтобы я могла смотреть на него прямо. Нас разделяют жалкие сантиметры, и я не хочу сгореть, глядя так близко на солнце. 

— В этом городе я могу доверять лишь тебе. Никого не бойся, мы все обсудим после. 

Я киваю и встаю, одергивая платье. Нужно больше расстояния, рядом с Демидом сложно дышать и думать. Я хочу вернуться в свою квартиру и забыть, на что только что подписалась. Не напоминать себе в который раз, что Старостин — человек, которого я ненавижу. 

— Останешься?

Я отрицательно качаю головой, боясь говорить: голос обязательно предаст меня, выставляя слишком слабой. Впрочем, я итак уже сделала все, чтобы сегодня продемонстрировать свою слабость перед ним.

— Я хочу домой. 

— Денис отвезёт тебя, — он достает телефон, коротко отправляя распоряжение, и остаётся сидеть в кресле. Не интересуется, все ли в порядке, не заботится обо мне. Я чувствую себя обманутой и преданной, причем собственным же телом. Дура. Нужно уходить.

— Ты обещала, — говорит он напоследок, и фраза царапает спину. Я оборачиваюсь в пол-оборота, не отпуская дверную ручку и говорю:

— Я ненавижу розы, — и слышу его тихий смех.

4. Глава 4

Денис за всю дорогу не говорит ни единой фразы, и я благодарна ему за это молчание. Тихо играющая из колонок музыка — не в счёт, она не мешает думать. 

Я вжимаюсь в сидение и, наплевав на все правила приличия, подтягиваю колени к подбородку. Нижнее белье все ещё влажное и мне хочется поскорее домой, чтобы избавиться от него и смыть весь сегодняшний день вместе с запахом Демида. Я чувствую его аромат, исходящий от пальцев и тру их, но он становится только сильнее, впрочем, Старостиным здесь пропитано все. 

Сложно поверить, что та безвольная женщина,  позволившая творить с собой такое — это я. Снова вспоминаю его руки на своих бедрах, пальцы, касающиеся самых потаённых мест. Рядом с Демидом так тяжело противиться собственным желаниям, и он беззастенчиво пользуется этим. А я — позволяю, хотя и у меня есть свой интерес.  

Дома я напрямик иду в душ, врубаю на максимум горячую воду и залезаю под обжигающие струи. Наливаю полную ладонь геля, намыливаю тело, все ещё чувствительное после испытанного возбуждения. Как я и ожидала, на ягодицах появляются синяки. 

Но мне нужна сейчас ясность мыслей, и я переключаю кран с горячего на холодную воду.  Кожа сразу покрывается мурашками, соски твердеют, но мне хватает буквально пару минут, чтобы все лишние мысли улетучились. Выхожу, стуча зубами, кутаюсь в полотенце.