— Андрей, — уже привычно мягко, но отстранённо начинаю я, — ты пугаешь Наташу. Пожалуйста, оставь ее в покое и перезвони со своего телефона. Я обещаю, что возьму трубку. 

— Скажи свой адрес и я приеду. Никто не тронет твою подругу. 

— Нет, — твердо, — или по-моему, или никак. 

Я прикусываю губу, одновременно касаясь пальцами лица, не знаю куда деть руки, пока он раздумывает над ответом. 

— Хорошо, — словно нехотя, сдается Володин, — если ты не возьмёшь…

— Возьму, — перебиваю его устало, — возьму. 

Он отсоединяется, я смотрю в погасший экран телефона, дожидаясь, когда тот снова оживет, и пропускаю появление Демида. 

Старостин подходит со спины, совсем близко, его рука обхватывает меня за живот, и когда я ощущаю горячее дыхание, обжигающее кожу шеи, звонит Володин. 

Его имя крупными буквами высвечивается на всю ширину дисплея, пальцы мои дрожат. Демид накрывает их своей сильной рукой, сжимает почти до боли и шепчет:

— Отвечай, — и в голосе его только лёд и камень.

16. Глава 16

— Я…

Хочу оправдаться, объяснить, что Андрей сейчас рядом с Наташей, и ей наверняка страшно видеть Володина в невменяемом состоянии. 

Но Демид не оставляет и шанса, за меня принимая вызов. Его палец скользит по глянцу экрана, я наблюдаю за ним, как зачарованная, а потом разжимаю руку, позволяя смартфону перекочевать в его ладонь. 

Делаю шаг, чтобы увеличить расстояние между нами: трудно дышать, когда Демид так близко. Я его чувствую, все эмоции как свои, и сейчас меня топит чужим раздражением, злостью даже. 

Он недоволен: суровые морщины прорезают почти идеальный высокий лоб, прищуренные глаза наблюдают за мной. Я прикрываюсь руками, ощущая себя перед ним обнаженной. 

— А ты настырный, — говорит он с наигранным весельем, но за ним едва ли можно скрыть агрессию. Конфликт между двумя мужчинами, начавшийся совсем не из-за меня, сейчас обостряется до пределов. 

Сердце заходится почти болезненно: я пытаюсь услышать ответ Андрея, даже руку поднимаю, чтобы протянуть ее к трубке. Совсем не из желания перехватить инициативу, скорее по привычке, записанной глубоко на подкорке.

Но Демид останавливает, мотает отрицательно головой, так, что становится ясно — мне не следует вмешиваться. Одними губами пытаюсь ему сказать: там Наташа. Не знаю, понимает он мои намеки или нет, по лицу неясно. 

— Если ты так настаиваешь, — с усмешкой, не доходящей до глаз,  продолжает он, — то мы приедем.

Демид протягивает мне телефон, на миг наши пальцы снова соединяются. Смотрим друг на друга в немом диалоге. 

Он не говорит мне: с тобой слишком много проблем. 

Я не отвечаю ему: всему виной ты. 

Если бы ты не приехал в наш город. Не захотел меня в качестве новой игрушки. Если бы я не влюбилась в тебя, а потом предала Андрея, чтобы защитить твою шкуру. 

В благодарность ты меня бросил одну, не заботясь, выгребу или нет. 

Ты мне должен, Демид. 

— Поехали спасать твою Наташу, — говорит, наконец, нехотя. Но не отказывается, и я перевожу облегчённо дыхание. 

Я знаю ее адрес, и дорога по ночным проспектам занимает совсем немного времени. 

За рулём снова водитель, мы сидим со Старостиным сзади, напряжение между нами почти осязаемо. Я знаю, что за нами едет ещё один автомобиль с охраной. 

Во дворе Наташиного дома наш кортеж смотрится инородно. Обычная девятиэтажка, на лавочке напротив подъезда компания мальчишек, у одного гитара, на которой он время от времени пытается подобрать мелодию. Фальшивит, срывается и начинает заново. 

Я слышу только ее, никак не могу вспомнить, но она кажется мне чертовски знакомой и важной. Я не хочу участвовать в разборках, не хочу, чтобы меня делили мужчины, как вещь.