Впрочем, как и я.
Я игнорирую его вопрос, смущаясь ещё больше. Хотя казалось бы – куда ещё больше?
– Причём тут мой шампунь? – С нажимом повторяю я.
Соколовский стоит на расстоянии двух шагов от меня, и разум постепенно возвращается на круги своя. Что радует.
– Притом, что это – дешёвка. – Припечатывает он и скидывает кеды. – Жесть, Скворцова. Я, конечно, знал, что ты не закупаешься в дорогих бутиках, но не настолько же!
– Ты сейчас вылетишь из квартиры, я тебе это обещаю! – Злясь на себя за то, что мне становится стыдно от его слов, уже жалею, что не оставила мажора на улице.
И что я творю? Боже… А главное, зачем?!
Ответов нет, поэтому я просто яростно смотрю на парня. Включаю свет в прихожей, чтобы он оценил. Но вместо этого упираюсь взглядом в большую ссадину с кровоподтёком на скуле и болячку на губе, которая вновь стала кровоточить после того, как этот шкаф поржал надо мной.
– Ванная там, – указываю на дверь справа по коридору.
– Благодарю, – язвит Глеб и скрывается за ней.
Только после этого я вздыхаю с облегчением, приваливаясь к стене. Но легче не становится, потому что в голове всплывает острый вопрос:
«И что мне теперь делать с главным врагом моей жизни, который, судя по всему, собирается остаться у меня ночевать?!»
Глава 4
– Сильно больно?
Любопытство – не порок. А уж тем более, если оно подкреплено врождённой жалостливостью…
Соколовский отрывает взгляд от зеркала в ванной и неодобрительно косится на меня, стоящую в дверях. Я неловко мнусь под его взором, но не ухожу. Хотя придерживаю дверь, чтобы закрыть и уйти, если встречу привычные ненависть и злость, исходящие от Глеба.
Вот только, кроме неодобрения, я не нахожу в янтарных глазах ничего другого.
– Я разрешал тебе входить? – Цедит парень, однако, его голос не источает яд, как обычно это бывает.
Он уставший.
Я игнорирую вопрос, и, набравшись смелости, вхожу внутрь своей же ванной. Присутствие Глеба на фоне обшарпанной краски и старого кафеля на стенах смотрится до дикости чуждо.
– Давай, помогу. – Не спрашиваю, ощущая себя более уверенной на своей территории.
Открываю шкафчик и достаю из него коробочку с медикаментами первой необходимости. Открываю перекись водорода и смачиваю ей ватку. Во вторую руку беру полотенце и смачиваю его под проточной водой, чтобы смыть с лица Соколовского грязь.
И всё это под внимательным взглядом медовых глаз.
– Ты тоже что ли головой приложилась, пока убегала от той шпаны?
– А ты можешь просто помолчать? – Хмурюсь я недовольно и, напирая на Глеба, вынуждаю его усесться на стиральную машинку, стоящую у стены.
Я подхожу ближе, держа ватку с перекисью так, будто собираюсь ими защищаться.
– Мне не нужна твоя помощь. – Отмахивается брюнет и отворачивает голову, напоминая маленького и вредного мальчишку.
– Мне твоя тоже не нужна была. – Нагло вру, упрямо глядя на него. – А быть у тебя в долгу – последнее, чего я бы хотела в этом мире. Так что, не дёргайся, пожалуйста. И будем в расчёте.
– Несоизмеримая плата за мою помощь, как считаешь? – Фыркает мажор, скрещивая руки на груди. Однако не сопротивляется, когда я подхожу ближе, практически в упор, и начинаю обрабатывать ссадины на его лице. Лишь изредка кривится и шипит от боли.
– Считаю, что нужно было научиться драться получше, – пожимаю плечами, стараясь не отвлекаться
– Я тебе Рембо, что ли? – Возмущенно выдыхает Глеб, отдёргиваясь от моей руки, когда я собираюсь обработать последнюю длинную царапину, идущую вдоль нижней челюсти. И смотрит на меня так, будто я своими словами нанесла ему личное оскорбление. – Ну, ушатал бы я двоих. От силы – троих. И то при колоссальном везении. Четвёртый бы подошёл сзади, тюкнул меня по темечку и всё. Гейм овер.