Вот и теперь Таура без труда отыскал дрейфующий среди волн остров. Морза, по своему обыкновению, сидела на обломанном кончике бушприта [2] самого большого из погибших кораблей. Нос этого корабля украшала покусанная морскими ветрами ростра [3] в виде бюста женщины с грозным лицом, чем-то напоминавшая саму Морзу. Из головы суровой покорительницы морей, словно волосы, росли змеи, а взгляд деревянных глаз до сих пор внушал трепет.

В отличие от деревянной приятельницы, на голове Морзы росли обычные волосы, которые она сейчас любовно расчесывала гребнем из черепахового панциря. Волосы были гордостью Морзы – светло-бирюзового цвета, длинные и густые. Когда она плыла в воде, они струились следом за ней, подобно королевскому шлейфу. У подводного народа особенно почиталась длина волос у женщин – чем длиннее были волосы, тем красивее считалась девушка. У Морзы волосы были длиннее кончиков ее хвостовых плавников.

Морза была русалкой, женщиной из народа тритонов.

– В этот раз ты не стал тайком подглядывать, как я причесываюсь? – приветствие Морзы оказалось столь неожиданным, что Таура в один миг забыл все слова, которыми собирался начать разговор. – И решил показаться сразу?

Чувствуя его оторопь, ведьма покосилась на юношу через плечо и лукаво улыбнулась:

– Чего ты оробел, я вовсе не сержусь на тебя. Ты – один из немногих, кто способен оценить настоящую красоту, так что можешь смотреть, – и Морза, как ни в чем не бывало, продолжила расчесывать свои роскошные локоны.

Она чуть взмахнула хвостовым плавником, удерживая равновесие на рангоуте. Морза с трудом балансировала на деревяшке, но при этом все равно каждый раз выползала из воды и причесывалась, только сидя над поверхностью моря.

В отличие от щупалец мавов, рыбий хвост тритонов и русалок был совершенно бесполезен на суше, и если в воде мавы и тритоны были примерно равны по ловкости и скорости, то на земле сильные гордые тритоны превращались в беспомощных увальней. И потому держались от суши еще дальше, чем мавы. И строили свои города на еще бОльшей глубине, поднимаясь к поверхности только лишь во время кораблекрушений, чтобы насладиться беспомощностью тонущих людей. Хотя сами, в отличие от мавов, никогда эти крушения не провоцировали. Кракены им не подчинялись, и тритоны прекрасно понимали свою уязвимость не только перед людьми, но и перед разумными соседями по океану. И потому сторонились и тех, и других. Однако за советом к Морзе обращались как Владыка моря, так и царь Тритон. И она никому из них не отказывала. Учитывая, что один из них был вдов, а второй холост, и оба могли расплачиваться с ней не только драгоценностями и королевской протекцией.

Набравшись смелости, Таура приблизился к ведьме:

– Я не боюсь тебя…

– Я знаю! – Морза рассмеялась, не дав ему договорить, – Ты же умный мальчик, – и подмигнула Тауре, а тот залился краской, словно подросток, хотя уже давно считал себя взрослым мужчиной.

Но Морза, свидетельница его подростковых шалостей, вызывала у него оторопь и смущение. К тому же она была красива и, в отличие от женщин народа мав, не прикрывала грудь раковинами или водорослями. И поэтому ее яркие крупные соски выглядывали между локонами бирюзовых волос, ниспадавшими на плечи, заставляя юношу то и дело переводить на них взгляд и будоража его воображение.

Словно в доказательство своей смелости, Таура подтянулся на осклизлых канатах мертвого корабля и выбрался из воды. Ухватившись за такелаж [4] всеми восемью щупальцами, он, словно заправский циркач, подобрался ближе к ведьме и замер напротив нее: