Он простоял перед белой деревянной дверью несколько минут, потому что никак не мог решиться и постучать. Когда же он набрался смелости, то успел только поднять руку. Дверь открыли изнутри. На него уставился громадный косматый мужик в железнодорожной форме. В левой руке он держал фонарь с продолговатой стеклянной колбой. Стрелочник осветил мальчика сверху вниз. Его лицо вытянулось, а глаза округлились, когда он увидел на худых детских ногах запёкшуюся кровь. Не раздумывая, он схватил мальчика в охапку и унёс в дом.

Так у Пети началась новая жизнь.

***

Стрелочник так старательно ухаживал за Петей, что тот быстро поправился. Раны на ногах и на спине зажили и образовали уродливые багровые рубцы – напоминание о несчастной жизни раба. На эти шрамы потом не раз приходили посмотреть следователи из города, которые собирали доказательства против зверств мельника. Даже приезжал фотограф с диковинной громоздкой камерой на четырёх ногах, чтобы заснять главную улику (лавинообразное совершенствование методов расследования наконец докатилось и до Ярославской губернии). Спустя пару месяцев стрелочник получил сообщение, что мельника отправили на пожизненную каторгу к берегам Тихого океана. Только после этого Петя перестал бояться, что его насильно вернут на мельницу.

Добротный кирпичный домик вмещал в себя всего два помещения. Маленькая комнатка считалась служебной, в ней стоял секретер для заведения записей в журнал прохода составов, а на стене висело расписание на все дни недели, куда было занесено даже время возможного приезда и отъезда императорского состава. В углу стояли лампы и канистра с керосином, а также ящик с инструментами. В комнатке побольше стояли кровать, шкаф, сундук, стол со стулом, да буфет для съестных припасов. Для Пети стрелочник поставил вторую кровать и раздобыл красивый стул с мягкой подушкой. Стало совсем тесно, но хозяина это ничуть не огорчило. Для обоих эта встреча стала спасением от одиночества.

Стрелочник и не помышлял о том, чтобы передать ребёнка в воспитательный дом. Он сразу принял решение сделать найдёныша сыном, а тот ощутил великое счастье, когда узнал об этом. Вылечив мальчика, стрелочник мужественно пережил несколько атак общественных инспекторов и доброхотов, которые с пеной у рта доказывали, что Пете будет лучше в холодном и голодном учреждении, чем у человека, готового подарить ему всё внимание и заботу. Когда от них наконец отстали (во многом это произошло благодаря тому, что стрелочник пообещал не обращаться за ежемесячным пособием), и Петя, и стрелочник вздохнули с облегчением.

Петя был смышлёным мальчиком, обладал острым чувством благодарности и не знал, что такое лень. Благодаря этому набору он быстро вник в работу отца: разобрался в системе сигналов и в правилах перевода стрелок, выучил наизусть расписание, научился зажигать керосиновые лампы и поддерживать в них непрерывный огонь и вник в тонкости проверки шпал и рельсов. Поначалу отец добродушно ворчал и прогонял его с путей, но спустя какое-то время махнул рукой, потому что понял, что невозможно бороться с неизбежным. Мальчик настолько любил поезда, что приобретённая работа стала для него душевным счастьем.

Благодаря доброй заботе и сносному питанию Петя расцвёл и пошёл в рост. Отец старался лишний раз раздобыть ему кусок повкуснее. Сердобольные окрестные кумушки, которые поначалу уговаривали стрелочника отказаться от непосильной ноши, стали то и дело подкидывать то молочко, то картошечку за полцены. В Железных Сетях подумали-подумали, да и выдали Пете полноценную форму служащего, на которой даже было вышито его имя. Спустя время Сети похлопотали за него и выбили место в купеческой школе, расположенной в двух верстах от дома. Поначалу Петя встретил приглашение в школу в штыки и никак не желал покидать отца даже на полчаса. Но стрелочник сам переубедил его, когда сказал, что без школьного образования невозможно стать настоящим машинистом. Он прекрасно знал истинную мечту Пети, и именно этот довод стал решающим.